Я говорила, что это был большой нож? И, должно быть, очень острый, потому что Эрик, приземлившись на Сигиберта, сказал: «Иди ты к своей Создательнице!», и отсек воину-вампиру голову.
— Ой, — сказала я, вздрогнув, и резко осела на холодный гравий стоянки. — Ой, мамочки!
Мы все замерли, где были, тяжело дыша, минут на пять. Затем Сэм поднялся возле Фелипе де Кастро и предложил ему руку. Вампир принял ее, и когда оказался в вертикальном положении, то представился Сэму, который автоматически представился в ответ.
— Мисс Стакхаус, — сказал король. — Я в долгу перед Вами.
Чертовски верно.
— Мелочи, — сказала я голосом, который и близко не прозвучал так, как следовало бы.
— Благодарю Вас, — сказал он. — Если Ваш автомобиль не подлежит ремонту, я буду очень рад купить Вам другой.
— Ой, спасибо, — сказала я абсолютно искренне, когда встала. — Я как-нибудь попытаюсь добраться сегодня домой. Не знаю, как смогу объяснить повреждения. Как вы думаете, мне поверят в мастерской, если я скажу, что переехала аллигатора?
Иногда же такое происходило. Разве не чудо, что я побеспокоилась о страховке автомобиля?
— Доусон мог бы посмотреть твою машину, — произнес Сэм. Его голос звучал так же странно, как и мой. Он был уверен, что умрет. — Я знаю, он специализируется на ремонте мотоциклов, но могу поспорить, сможет починить твой автомобиль. Он работает на себя и доступен в любое время.
— Сделайте все, что нужно, — заявил Кастро великодушно. — Я оплачу. Эрик, не соблаговолишь ли ты объяснить то, что только что произошло? — его голос был куда более, чем просто едкий.
— Об этом Вы лучше у своих поинтересуйтесь, — ответил Эрик с некоторым оправданием. — Разве не они сказали Вам, что Сигиберт, телохранитель королевы, мертв? Однако же, он здесь.
— Разумная точка зрения, — Кастро посмотрел вниз на распадающееся тело. — Так это — легендарный Сигиберт. Теперь Он присоединился к своему брату, Вайберту.
Кастро был очень доволен.
Я не знала, что братья были известны среди вампиров, но они, несомненно, были уникальным. Их мощь, ломанный и примитивный английский, абсолютная преданность женщине, которая обратила их много веков назад — эта история понравилась бы любому здравомыслящему вампиру. Я покачнулась, где стояла, и Эрик, двигаясь быстрее, чем я могла видеть, подхватил меня. Мы были почти как Скарлет и Рэт. Мешал лишь тот факт, что рядом стояли двое других мужчин, мы находились на простой стоянке, и я была недовольна тем, что моя машина разбита вдребезги. Кроме того, я все еще была слегка в шоке.
— Как он смог схватить трех таких сильных мужчин, как вы? — спросила я. Я не беспокоилась о том, что Эрик держит меня. Это заставляло меня почувствовать себя крошечной, а это не то ощущение, которым я наслаждаюсь слишком часто.
Последовала минута всеобщего смущения.
— Я стоял спиной к лесу, — пояснил Кастро. — У него была специальная цепь для бросания… У вас почти такое же слово. Лазо.
— Лассо, — поправил Сэм.
— Да, лассо. Первым делом он набросил цепь вокруг меня, и, разумеется, я впал в шок. Прежде, чем Эрик смог даже выругаться, он также скрутил и его. Боль от серебра… в итоге мы очень быстро оказались связаны. Потом этот, — он кивнул в сторону Сэма. — Пришел к нам на помощь, но Сигиберт вырубил его, взял веревки в кузове грузовика и связал.
— Мы были слишком увлечены разговором, что забыли об осторожности, — сказал Эрик. Его слова прозвучали довольно мрачно, и я не винила его. Но я решила промолчать.
— Забавно, да, что нас спасла человеческая девушка, — произнес король беспечно, озвучив ту самую мысль, что я решила не высказывать.
— Да, просто удивительно, — сказал Эрик в ужасно забавляющимся голосом. — Почему ты вернулась, Сьюки?
— Я почувствовала твою, эээ, злость от нападения, — вместо «злость» читай «беспомощность».
Новый король выглядел весьма заинтересованным.
— Узы крови. Как интересно.
— Нет, не совсем, — сказала я. — Сэм, я подумала, а ты не мог бы отвезти меня домой? Я не знаю, где вы, господа, оставили свои автомобили, или может вы даже прилетели. Только я не могу понять, как Сигиберт узнал, где вас найти.
На лицах Фелипе де Кастро и Эрика отразилось почти одинаковое выражение глубокого размышления.
— Мы выясним, — сказал Эрик, и поставил меня на землю. — И тогда покатятся головы.
Эрик был весьма хорош в «катании голов». Это было одно из его любимых занятий. Я была готова поставить все свои деньги на то, что Кастро разделяет это пристрастие, поскольку на лице короля отражалось радостное предвкушение.
на лице короля отражалось радостное предвкушение.
Сэм без слов выловил ключи из кармана, и я залезла в грузовик вместе с ним. Мы оставили двух вампиров, глубоко увлеченных разговором. Труп Сигиберта, по-прежнему частично находящийся под моим бедным автомобилем, практически исчез, оставив темный сальный след на гравии автостоянки. Все-таки есть достоинства у вампиров — не нужно заботиться об утилизации трупов.
— Я позвоню сегодня ночью Доусону, — неожиданно сказал Сэм.
— Ой, Сэм, спасибо, — сказала я. — Я так рада, что ты там оказался.
— Вообще-то это — стоянка у моего бара, — сказал он, и, возможно, это было мое собственное чувство вины, но мне показалось, что слышу некоторый упрек. Я вдруг осознала то, что Сэм оказался вовлеченным в эту ситуации на своем собственном дворе, причем к ситуации этой он не имел никакого отношения, но чуть было не погиб в результате. А почему Эрик находился на задней стоянке Мерлота? Чтобы поговорить со мной. Затем Фелипе де Кастро появился, чтобы поговорить с Эриком… хотя я не уверена, зачем. Но как бы то ни было, их присутствие там — моя вина.
— Ах, Сэм, — сказала я, почти со слезами. — Мне так жаль. Я не знала, что Эрик будет ждать меня, и даже представить себе не могла, что король последует за ним. Я до сих пор не знаю, зачем он там был. Я очень сожалею, — сказала я снова. Я могла бы сказать это сотню раз, если бы это изменило интонации Сэма.
— Это не твоя вина, — сказал он. — Во-первых, это я пригласил сюда Эрика. Это их вина. Я не знаю, каким образом мы можем вырвать тебя от них.
— Это плохо, но, во всяком случае, ты относишься к этому не так, как я думала.
— Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое, — сказал он неожиданно. — Я не хочу быть втянутым в интриги суперов. Я не хочу принимать чью-либо сторону в этом Верском дерьме. Я не Вер. Я оборотень, а оборотни живут сами по себе. Мы слишком разные. Но я ненавижу политику вампиров еще больше, чем политику Веров.
— Ты злишься на меня.
— Нет! — он, кажется, боролся с тем, что хотел сказать. — Я не хочу, чтобы это случалось и с тобой тоже! Разве раньше ты не была счастливее?
— Ты имеешь в виду, до того, как я познакомилась с вампирами? До того, как я узнала об остальном мире, что находится за пределами обычного мира?
Сэм кивнул.
— В некотором роде. Было приятно твердо знать, что будет завтра, — сказала я. — Я действительно пострадала от интриг и сражений. Но моя жизнь не была подарком, Сэм. Каждый день был борьбой за то, чтобы выглядеть как нормальный человек, словно я не знаю всего того, что мне известно о других людях. Ложь, неверность, мелкое мошенничество, озлобленность. Суровое осуждение каждым каждого. Отсутствие милосердия. Когда ты это знаешь, иногда трудно удержать это в себе. Знание о сверхъестественном мире показывает все в иной перспективе. Не знаю почему. Люди не лучше и не хуже, чем суперы, но, во всяком случае, они — это не все, что есть.
— Кажется, я понимаю, — сказал Сэм, хотя в голосе его звучало некоторое сомнение.