Её отец кивнул. — А вы, мисс Стакхаус? — вежливо спросил Коуп.
Он знал обо мне все, может, кроме цвета лака на ногтях, и я была уверена, добавит это к моему файлу, если сможет.
— Я работаю у Мерлотта полный рабочий день, — сказала я так, как будто он этого не знал. — Уже много лет.
— Вы из местных?
— О да, моя близкие всегда жили здесь. В общем, с тех пор как стали американцами. Но наша семья выродилась. Остались только мы с братом.
— Брат старший или младший?
— Старший. Он недавно женился.
— Так может быть, скоро появится маленький Стакхаус, — сказал он с таким видом, как будто считал это хорошим событием.
Я кивнула, как будто эта возможность мне тоже нравилась. Мне очень не нравилась жена моего брата, и я думала, что, кстати, было вполне возможно, что любые дети, которые у них могут появиться, будут довольно отвратительными. Фактически, один уже ожидался прямо сейчас, если Кристалл снова не потерпит неудачу. Мой брат был вер-пумой (укушенным, не врождённым), а его жена была врождённой… чистой вер-пумой. Быть принятым в небольшой общине Хотшота нелегкое дело, и будет еще труднее для детей, которые изначально не будут чисты.
— Папа, подлить тебе еще немного вина? — Амелия сорвалась со стула как пуля и поспешила на кухню с полупустым бокалом. Отлично, я осталась наедине с её отцом.
— Сьюки, — сказал Коуп. — Вы были очень любезны, позволяя моей дочери жить с вами всё это время.
— Амелия платит аренду, — сказала я. — Она покупает половину продуктов. Она платит за себя.
— Тем не менее, мне жаль, что вы не позволили мне заплатить вам за беспокойство.
— Того, что платит мне Амелия, достаточно. В конце концов, она также оплачивает некоторые усовершенствования.
Его лицо вытянулось. Может он подумал, что я выпросила у Амелии бассейн на заднем дворе?
— Он установила кондиционер в своей спальне наверху. И провела дополнительную телефонную линию для своего компьютера. А также поменяла ковёр и шторы в своей комнате.
— Она живёт наверху?
— Да, — удивилась я. Неужели он этого не знал? Возможно, некоторые вещи его разведка не раскопала. — Я живу здесь, она соответственно там, мы делим кухню и гостиную, хотя думаю, что у неё наверху тоже есть телевизор. Эй, Амелия! — позвала я.
— Да? — Её голос проплыл из кухни в холл.
— У тебя всё ещё стоит тот маленький телевизор?
— Да, я подключила кабельное телевидение.
— Я просто спросила.
Я улыбнулась Коупу, показывая, что следующее слово за ним. Он думал о нескольких вещах, о которых хотел меня спросить, и думал о лучшем способе расположить меня к себе, чтобы получить больше информации. Имя всплыло на поверхность в водовороте его мыслей и так поразило меня, что мне пришлось удерживать на лице вежливое выражение.
— Первая квартиросъёмщица Амелии на Хлоя-стрит — она ведь была вашей кузиной, верно?
— Хедли. Да. — Моё лицо оставалось спокойным, когда я кивнула. — Вы знали её?
— Я знаю её мужа, — сказал он и улыбнулся.
Глава 3
Я знала, что Амелия вернулась и стояла за спинкой стула отца, и знала, что она застыла на месте. Я знала, что уже с минуту не дышала.
— Я никогда не видела его. — Я чувствовала себя так, как будто шла по джунглям и упала в скрытую яму. Я чувствовала радость, что была единственным телепатом в доме. Я никому не сказала, вообще никому, что нашла в ячейке Хедли, когда ходила в тот день в банк в Новом Орлеане. — Они развелись, до того как Хедли умерла.
— Вы должны найти время, чтобы познакомится с ним. Он очень интересный мужчина, — сказал Коуп, как будто не зная, что сообщил мне ошеломляющую новость. Конечно, он ждал моей реакции. Он надеялся, что я не знала о браке вообще и буду застигнута врасплох. — Он квалифицированный плотник. Я хотел бы разыскать его и нанять снова.
Стул, на котором он сидел, был обит материей кремового цвета, с вышитым на ней большим количеством крошечных синих цветов на изогнутых зеленых стеблях. Они были все еще симпатичными, хоть и поблекшими. Я сконцентрировалась на стуле, чтобы не показывать Коупли Кармайклу, насколько я раздражена.
— Он не интересует меня, независимо от того, насколько он интересен, — сказала я таким спокойным голосом, как будто мы играли в преферанс. — Их брак случился и закончился. Уверена, вы знаете, что у Хедли был другой партнер в то время, когда она умерла. — Вернее, была убита. Но правительство не находило времени, чтобы уделить больше внимания смерти вампира, если эта смерть не была вызвана людьми. Вампиры сами заботились о собственной безопасности.
— Я думал, что вы, тем не менее, захотите увидеть ребёнка.
Слава Богу, я увидела это в его голове за секунду или две до того, как он произнёс слова. Даже зная, что он собирается сказать, я почувствовала, что его «случайное» замечание поразило меня как удар в живот. Но я не хотела доставлять ему удовольствие, позволив это увидеть. — Моя кузина Хедли была безнравственной. Она использовала наркотики и людей. Она была не самым постоянным человеком в мире. Она была действительно симпатична и могла себя подать, так что у неё всегда были поклонники. — Так, я высказала все «за» и «против» о своей кузине Хедли. И я не сказала слова «ребёнок». Какой ребёнок?
— Как отнеслась ваша семья к тому, что Хедли стала вампиром?
Обращение Хедли было официально зарегистрировано. «Обращенные» вампиры обязаны были регистрироваться, когда входили в изменённое состояние своего существования. Они должны были назвать своего создателя. Это был своего рода правительственный контроль рождаемости вампиров. Держу пари, что Бюро по Вампирским Вопросам рухнуло бы тонной кирпичей на вампира, сделавшего слишком много маленьких вампиров. Хедли была обращена Софи-Анной Леклерк.
Амелия поставила бокал отца в пределах его досягаемости и вернулась на диван рядом со мной. — Папа, Хедли жила надо мной в течение двух лет, — сказала она. — Конечно, мы знали, что она была вампиром. Ради Бога, я думала, что ты захочешь рассказать мне все новости родного города.
Боже, благослови Амелию. Мне было нелегко держать себя в руках, и только годами накопленный опыт, когда я телепатически подслушивала кое-что ужасное, сдерживал меня.
— Я должна проверить ужин. Извините меня, — пробормотала я, поднялась и вышла из комнаты. Надеюсь, что я не бежала. Я попыталась идти спокойно. Но уже в кухне, я продолжала идти через черный ход, веранду, внешнюю дверь и во двор.
Если я и думала, что услышу призрачный голос Хедли, говорящей мне, что делать, то разочаровалась. Вампиры не оставляют призраков насколько я знаю. Некоторые вампиры полагают, что не обладают душой. Не знаю. Это вопрос к Богу. А здесь, я болтала сама с собой, потому что не хотела думать о ребенке Хедли. И о том факте, что я не знала о ребенке.
Может, это было методом Коупли. Возможно, он всегда хотел продемонстрировать степень своего знания, как способ показать свою власть людям, с которыми имел дело.
Я должна была вернуться туда ради Амелии. Я приготовилась, натянула улыбку — хотя знала, что это была жуткая, возбужденная улыбка — и пошла назад.
Сияя, уселась рядом с Амелией. Они посмотрели на меня с надеждой, и я поняла, что прервала паузу в разговоре.
— О, — внезапно сказал Коуп. — Амелия, забыл тебе сказать. Кто-то звонил тебе домой на прошлой неделе. Кто-то кого я не знаю.
— Как её имя?
— Дай подумать. Миссис Бич записала его. Офелия? Октавия? Октавия Фант. Именно так. Необычно.
Я подумала, что Амелия собирается упасть в обморок. Она приобрела забавный цвет и оперлась рукой о диван. — Ты уверен? — спросила она.
— Да, я уверен. Я дал ей номер твоего сотового телефона, и сказал, что ты живёшь в Бон Темпс.
— Спасибо, папа, — проквакала Амелия. — Ах, держу пари, что ужин готов; пойду, проверю.