А потом Вадим все чаще и чаще стал встречать эту Жанну то бесцельно бродящей возле дома, то стоящей в подъезде у окна или сидящей на ступеньке лестницы и что-то бормочущей себе под нос. Сначала он с ней продолжал по привычке здороваться, но ответных приветствий не получал. А как-то Жанна подняла на Вадима глаза, и тот в ужасе отшатнулся: в них была пустота. Не оловянная тупость ублюдка Вовы, а именно черная безумная пустота.
- Слушай, - спросил он в тот день у супруги, - у Светланы Жанна не наркоманка, случайно? Ты не замечала, она какой-то странной стала...
- А ты разве не знаешь?..
- Что я должен знать?
- Ну, что Жанна... того... - замялась супруга.
- Чего «того»? Я прав, она колется?
- Да нет же, ты не понял. Она в буквальном смысле «того». Крыша у девчонки съехала.
- Да ну?..
- Вот тебе и «ну». Светка ревет, в дурку сдавать ее не хочет... Я думала, ты знаешь.
- Да откуда я могу знать? Со мной Светлана не откровенничает, мы вообще с ней только здороваемся. Странно, что ты мне об этом раньше не рассказала.
- Я думала, ты знаешь, - вновь повторила жена.
Теперь Вадим знал. Девчонку, а тем более ее мать, в душе он, конечно, жалел, но, опять же, не до такой степени, чтобы лишиться сна. Тем более, уж тут-то помочь соседям хоть чем-нибудь было совсем невозможно.
Между тем, помешательство Жанны становилось все более заметным и очевидным. По-прежнему всякий день продолжая бродить возле дома, она стала бросаться к прохожим и городить явную ересь. Да и в подъезде она теперь чаще не сидела на ступеньках или стояла, как прежде, возле окна, а металась вниз-вверх по лестнице, выкрикивая нечто бессвязное.
Дважды Вадим видел несчастную девушку, стоявшей на балконе полностью обнаженной. И он каждый раз, содрогаясь, торопливо отводил взгляд. Казалось бы, какая разница, что у девчонки творится в голове, тело-то у нее оставалось по-прежнему женственным; но, тем не менее, оно вызывало теперь у Вадима лишь брезгливое отвращение - и ничего более.
А однажды, возвращаясь с работы, он застал Жанну в странной позе на лестничном пролете, ведущем с их площадки на следующий этаж. Натужно постанывая, сумасшедшая стояла, упершись руками в стену, словно хотела ее вдвинуть в собственную квартиру - за стеной, насколько понимал планировку Вадим, должна была находиться соседская кухня.
- По-мо-ги!.. - прохрипела, увидев Вадима, Жанна.
Он едва не сломал в замке ключ, торопясь открыть дверь. Очутившись дома, перевел дух и поделился увиденным с женой. И лишь закончив рассказ, он заметил, что веки у супруги покраснели и распухли.
- Ириша, ты что, плакала? - положил ей Вадим руки на плечи и заглянул во влажно поблескивающие глаза.
Супруга прижалась к нему и всхлипнула:
- Она... она сегодня выволокла на лестницу мебель и построила целую баррикаду. Я пыталась ее образумить, но она... она обложила меня таким трехэтажным...
Жена снова всхлипнула, и Вадим погладил ее по спине:
- Ну, ну!.. Перестань! Она ведь больная, не стоит обращать на ее слова внимание.
- Да я не из-за этого расстроилась, - подняла на него глаза супруга. - Я услышала, как Светлана вернулась... Ну, когда она стала таскать назад мебель... Я вышла и сказала ей, что Жанна становится совсем невменяемой, что ее нельзя оставлять одну, что нужно или нанять сиделку, или... сдать ее в интернат...
- И тогда тебя обложила Светлана!.. - догадался Вадим.
- Ага, - шмыгнула носом супруга. - Сказала, чтобы я не лезла не в свое дело. А ведь я хотела как лучше, Вадик! Я ведь боюсь, что Жанка или набросится на кого-нибудь, или вот так вытащит мебель, оставит дверь открытой, а сама убежит на улицу. Заходи, кто хочет, и бери, что понравится!..
- Значит так, - слегка отстранил от себя жену и строго посмотрел на нее Вадим. - Больше и впрямь никуда не лезь. Раз так, пусть эта дура творит, что ей вздумается. И не разговаривай ты больше ни с ней, ни со Светкой. И вообще, старайся обходить Жанку подальше, кто ее знает - еще и впрямь набросится.
Конечно, в глубине души Вадим оправдывал Светланину выходку. Точнее, не оправдывал, а находил ей оправдание. Когда такое творится с ее ребенком, когда сама она, наверное, находится на грани помешательства от горя и безысходности, вылезает вдруг незваный советчик и начинает посыпать рану солью... Пожалуй, и сам бы он в подобной ситуации не сдержался, тоже послал бы «доброжелателя» в нужном направлении.
Разумеется, ничего подобного он говорить супруге не стал. Тем более, он хорошо понимал и ее.