Кэрри Фишер
Хуже не бывает
Книга основана на реальных событиях.
Моей дочери Билли и ее отцу Брайану.
На поле
я отсутствие
поля,
как и
везде.
Где бы я ни был,
я воплощенье утрат.
Перемещаясь,
я раздвигаю
воздух,
и всегда он
приходит в движенье,
чтобы сомкнуться
за мной.
Нечто движет
каждым из нас.
Мною —
цельность вещей.
Тебе не выпустить огня.
И в том нельзя помочь,
Что занялось само собой,
то будет тлеть всю ночь.
Потока не унять тебе,
не уложить под спуд.
Ветра найдут его и весь
По полу разнесут.
Ты помнишь, как ты убегала,
А я в ногах валялся, умоляя
Не покидать меня, иначе я ума лишусь?
Ну вот,
Ты все ж оставила меня, и тогда
Дни мои стали хуже, хуже,
Я, как видишь, тоже,
Плох совсем. Свихнулся. Вон
За мной пришли, чтобы забрать ха-ха
За мной пришли, чтобы забрать хо-хо хи-хи ха-ха
В веселый дом,
Где жизнь всегда прекрасна…
Благодарности (часть I)
Клэнси Аймислунд – за упорядоченность, веселье, разум, за все прилагательные, и за все, кроме голубых штанов, – их я купила сама.
Маме – которая не только родила меня, без нее вся моя ДНК развалилась бы, а вокруг наступил бы хаос. Что бы я делала без тебя? И где? Давай как-нибудь пройдемся по магазинам.
Моему брату Тодду – с которым мы всегда будем повязаны. Помнишь, как Дебби забеременела и мы появились? Хорошее было времечко.
Сьюзан Глюк – настоящей Сьюзан, с настоящей мамой Дорис – моему агенту, которая избавила меня от новоявленной напасти и вернула в прекрасный мир.
Я того не стою (меня зовут Лиза).
Бетси Рапопорт – моему редактору, моей надежде и опоре. Вы избавили меня от кошмара. Спасибо, что спасли не только меня, но и большую часть книги.
Киму Пэйнтеру – за перевод, объяснения, ловлю блох и доработку напильником.
Миссис Гуммер – моему возвышенному кинематографическому альтер эго.
Крейгу Биерко – моему возвышенному альтер эго, но только в смысле роста.
Хелен – за записки, чай и состязание в материнстве.
Трейси и Джонни – спасибо вам обоим за – кхе-кхе (черт) – постоянную – кхе-кхе (зараза) – поддержку. Без вас – кхе-кхе (вот блин) – этот постоянный кашель был бы просто – кхе-кхе (япона мать) – невыносим.
И, наконец, Дэвиду Розенталю – моей новоявленной напасти, которого я почти прощаю, когда сплю. Избавьте меня от…
Кто там?
Он ушел… к другому
У Сьюзан Вейл возникла проблема, о которой совсем не хотелось думать: у нее ребенок от мужчины, который забыл сообщить, что он гей.
Он ей ничего не сказал, а она не заметила.
Должно быть, он решил не упоминать об этом, надеясь, что она спасет его. Сделает из него нормального «семейного» мужчину, с женой, ребенком и приличной работой на киностудии. А разве она не хотела спастись от того же? От одиночества? От бездетности? От печальной и никчемной, по мнению окружающих, жизни?
Так что, объединив тайные надежды на спасение, они завели ребенка и заключили пакт, наполнивший их жизнь смыслом.
Сьюзан не считала, что у нее тяжелый, властный характер. Хотя она была кормильцем семьи, с ярко выраженным мужским началом. Она всегда носила строгие, сшитые на заказ маленькие черные костюмы. Впрочем, Лиланд Франклин не нуждался в покровительстве мужика в юбке. Он вовсе не был женоподобен, отнюдь.
Беременность Сьюзан нарушила их пакт и превратила ее в настоящую женщину – очень ранимую женщину, так что Лиланду пришлось стать тем, кем он не мог быть: настоящим, уверенным в себе мужчиной… во всяком случае, уверенным в своей ориентации.
Оглядываясь назад, Сьюзан понимала, что должна была сразу догадаться, учитывая пристрастие Лиланда к бидермейеровской[1] мебели и тщательному уходу за своей внешностью… Должна была сообразить, когда он принялся посещать спортзал, совершенствуя тело, которое, как теперь она знала, совершенствовалось не для нее.
1
Бидермейер – направление в немецком и австрийском искусстве ок.