Снег тогда был чуточку помоложе, нежели сейчас, но все равно предельно измотан той чудовищной дуэлью… Он был счастлив внезапной передышке, горд невероятным боевым итогом, и поэтому не очень осторожен в словах:
– Какую именно, о светлейшая богиня?
– Например, себя.
Снег расхохотался из последних сил… и брякнул… а ведь мог бы не смеяться и не продолжать беседу! Мог бы до конца быть сдержан и хитер, как это положено рыцарю и воину! Мог бы, но…
– Ну, разве что после Морева, буде оно придет в наш мир. А пока я собственными силами постараюсь защитить своего воспитанника, о светлейшая богиня!
– Сладились. Запомни же, смертный, слова свои. Я решила съесть тебя заживо – да будет так.
И долгие годы – как ни сторожился Снег – не было от богини Уманы позывов нарушить условия внезапного этого договора… И вырос мальчик, и стал рыцарем, и повел собственную жизнь, вдали от старого своего наставника… И грянуло Морево, и прошелестело над миром, оставив после себя немыслимое количество смертей и горя, и кануло куда-то в подземные воды… Нет, нет он не богохульствует даже против презренной Уманы: просто он имел в виду, что было Морево и прошло, а договоренность осталась, пришла пора ее выполнять. А почему бы и не побогохульствовать, собственно говоря? Хуже-то ему не будет! Да, не будет; светлейшую – вернее – темнейшую Уману, он, Снег, никогда не любил! Не то чтобы ненавидел – поводов не было для этого обжигающего чувства – но недолюбливал весьма и весьма, за постоянную жажду кровавых жертв, за осклизлых этих нафов, за отвратительных щур!..
– Сударь Санги Бо?
– Да, это я. С кем имею честь?
– Перед вами трое самых верных и горячих сторонников Всесветлой богини Уманы, недостойные иноки Ея: брат Варци, сестра От и я, смиреннейший служитель Всесветлой, верховный жрец Дэрусу.
Снег еще раньше успел покинуть седло и выслушал обращенные к нему слова стоя, теперь же он низко поклонился всем троим, без угодливости, без робости, но с уважением к высокому сану стоящих перед ним служителей, ибо во всех земных пределах не было у богини людей более приближенных к ней и выше поставленных над другими, богине Умане посвященными. Ответные поклоны жрецов были столь же глубоки и неспешны.
– Все ли из нас помнят слова договора, заключенного некогда?
– Я хорошо помню свои слова, братья и сестры во богине вашей, ибо я прибыл сюда, в назначенное место, не преступив опозданием отведенный для этого срок.
– Всесветлая Умана не забывала свои, поэтому ныне мы, посланники ее, также здесь. Помолимся.
Жрецы в один голос пропели тихую недолгую молитву, Снег же стоял молча.
– Все, сударь. Пришел час, когда мы вынуждены предложить вам то дальнейшее, что повелевает нам служение Всесветлой. Сие – закон и обычай, принятый с начала времен, и нем в нем ничего, подвергающего сомнению вашу честь и вашу доблесть. Мы надеемся на понимание и смиренно умоляем простить нас за действия, в которых нет ни капли враждебности.
– Цепи, что ли? Будучи достаточно грамотным и сравнительно образованным, я заранее знал об этом, святые братья и сестры, и не усматриваю в них ни малейшего покушения на честь мою и достоинство. Каждый из нас – да исполнит свое предназначение! Но позвольте мне сначала попрощаться с мечом? Я буду краток.
Жрецы молча поклонились рыцарю и приготовились ждать.
Снег подошел к краю неглубокой пропасти – он еще на подъезде приметил одну расщелину в ней – не спеша снял с себя пояс, перевязь с мечом, отцепил шпоры, обнажать меч не стал, просто поцеловал ножны и навершие рукояти. Прощай, все мирское, прощай!
– Вы, сударь, действительно были кратки, даже слишком, на наш взгляд. Мы могли бы ждать и долее, не подгоняя вас и не проявляя нетерпения.
– А… что толку время тянуть? Все изведано уже, все сказано, все счеты сведены… Почти все.
– Согласно обычаю – и только поэтому, я вынужден спросить, не делая ни малейших попыток к обыску: все ли оружие вы извлекли, от всего ли избавились?
– От земного – да. Меч, секира, кинжал, швыряльные ножи, еще что-то там по мелочи… кошель с деньгами, – все выброшено. Однако, со мною магические способности и знания, я не могу их отделить от себя так же просто, как шпоры и перевязь.
– Сие не против обычая, а наша с вами богиня, сударь Санги Бо, настолько превыше магии людской, что просто не заметит ее наличия.
– Я давным-давно, хотя и не с детства, отказался от природного служения ВАШЕЙ богине (Снег намеренно выделил голосом слово «вашей», как бы еще и еще раз отторгнув его от себя), но до конца жизни готов соблюдать свои слова и чужие честные обычаи.