– Сделаем. Коли пресветлый господин с ночлегом к нам… э-э… а лошадку еще не…
– Я пешком.
– Все понятно. Стало быть, так… Коли господин… э-э…
– Хвак меня зовут.
– Коли господин Хвак у нас ночует, плату мы вынуждены взять вперед. Но не потому что мы не доверяем гостю, о, нет!.. Но для того лишь, чтобы лучше позаботиться о нем, все это для его же собственного удобства: внесенная плата тотчас же соотносится с тою комнатой, что выбрана для ночлега и проживания и оберегается именно для него, поэтому уважаемый гость вправе занять свою комнату немедленно, или чуть погодя, предаться уединению, или принять гостя… гостью… И покинуть наши пределы немедленно, когда ему вздумается, не озабочиваясь более мыслями об оплате за оставленное жилье… Ну, думаю, пресветлый господин отлично понял меня?
Хваку было неловко переспрашивать и он кивнул наобум. Однако решился уточнить:
– А почем ночлег у вас?
– Гм… сие в зависимости… Как я понимаю, пресветлый господин привык к дороге, но любит удобства?.. Стало быть, потребно отдельное помещение…
– Да мне чтобы просто поспать…
– Именно! Скромное укрывище, без излишеств, но отдельное и безопасное. Именно такое у нас есть. Одно-единственное. Я, грешным делом, приберегал его для нашего старинного постояльца, тоже паломника, да что-то нет его… Он тоже любитель удобного и весьма недорогого ночлега.
– Да, да! – Хвак услышал слово «недорогого» и обрадованно затряс головой.
– М-м… Большой медяк за постой… до завтрашнего полудня, а там…
– Да, мне до раннего завтра, только до утра, а не до полудня…
– Это уж как прихочется пресветлому господину, а у нас так заведено по расчетам. Но за тот же большой медяк мы ставим у изголовья кувшин с ви…с питьем, да утречком приносим кувшин для омовения… Ночной горшок под кроватью, с крышкой. Имеется также мыльня, кадка с горячею водицей – но это за отдельную плату…
Хвак прикинул про себя, вспомнил, что вода в ручье только первыми пригоршнями студена, а дальше вполне терпима…
– Нет, мне только ночлег, и покушать.
– Понял! За полукругель предоставляем райский день. Не желает ли господин?
– Чего?
– Господин Хвак может заплатить вперед один серебряный полукругель и за вышеназванную сумму обрести ночлег без мыльни на одну ночь, до завтрашнего полудня, а также закуску, включающую в себя холодец церапкин, маринованных ящерок, зелень, уксус, перец, соль… Но! – При этих словах трактирщик придвинулся к Хваку и, едва ли не по приятельски, подтолкнул предплечье Хвака своим локтем: росту трактирщик был хорошего, вплотную под четыре локтя, однако рядом с Хваком выглядел почти недорослем… – Но! – повторил трактирщик, на этот раз с подмигом, – за этот же полукругель наш гость вправе подойти к очагу и сам отрезать себе кусок только что запеченного кабана, вон он, на вертеле… – ах, какой запах… удался кабан сегодня, ох удался… – причем, сделать это столько раз за вечер, сколько пожелает. То же касается хлеба и вина: простого имперского вина наш уважаемый гость вправе выпить столько, сколько в нем уместится, не добавляя в уплату ни одного лишнего полумедяка! Разумеется, дорогие вина и настойки, а также дополнительные кушанья – за отдельную плату. Есть и пить вышеназванное уважаемый гость может сколько влезет, но – от себя не угощая этим никого другого. Девке можно налить один угощающий кубок имперского вина. У нас, кстати, отменные девки: веселые, хорошего нрава, упитанные…
Хвак сразу вспотел и залился темной краской стыда под пристальным взглядом трактирщика, а тот, уяснив для себя все, что ему хотелось уяснить, взялся за дело.
– Грибок, а Грибок? Как доставишь заказ – стрекозой сюда, к господину Хваку. Он сегодня самый дорогой наш гость, у него нынче райский день: примешь полукругель и обслужишь господина Хвака… по всему порядку! Ну… ты понял. Объяснишь, покажешь…
– То есть – в наилучшем виде! Господин Хвак здесь будет отдыхать? Или поближе к очагу? Бегу, несу!..
Не обманул трактирщик: и раз, и другой, и потом еще подходил Хвак к очагу, вынимал из кожаного чехла особым образом зазубренный нож, нарочно для этого подвешенный возле запеченного кабана, и отхватывал себе сочнейшие кабаньи ломти, истекающие розовым жиром… Никто не препятствовал, не косился, не осаживал… куски за ним не считал… Хлеба под кабанятину уминалось – раньше Хваку одного его на дневное пропитание бы хватило!.. А тут ешь и ешь себе, знай только с дубовой досочки мясные жиры и соки лепешками подметаешь, да винцом запиваешь… Кремовое куда как вкуснее имперского: во-первых, оно слаще…
– Хе-хе… Позволю себе побеспокоить дорогого гостя… Господину Хваку не скучно одному?