Хвак смекнул про себя, что глоток вина вместо воды мог бы сделать красавицу… еще добрее… мало ли… она размякнет, развеселится… Он утер лоб и щеки рукавом и кашлянул…
– Гм… Вода не бывает, а вино очень даже бывает шипучим… – Хвак заторопился, чтобы красавица Вишенка не успела обдумать и отвергнуть его коварное предложение. – Это… Грибок! Дай нам кувшинчик шипучего! Сколько это будет стоить?
– Как всегда. Большой медяк.
– К-как… большой?.. Гм… ладно, давай сюда! Вот… на тебе большой медяк, и чтобы попрохладнее было винцо, с пузырьками!
– Будет сделано!
Ах, славно было танцевать с Вишенкой! Новая знакомая Хвака держалась скромно, весело и бесстрашно: в танце держалась настолько ловко, что Хвак ни разу не почувствовал собственной неуклюжести – не хуже чем у людей получалось! А Кыска всегда шпыняла, в те редкие случаи, когда им доводилось бывать на деревенских праздниках… Кыска ворчала, шипела на его бестолковость, а Вишенка – только смеется… и всегда вовремя подстраивается под его прыжки и развороты… Вот бы такую на своем пути повстречать. О-ох! Так ведь он уже повстречал!..
– Слушай, Вишенка…
– Слушаю, мой пресветлый сударь! Я вся – покорное внимание!
– Ты это… Может, покушать хочешь? Кабанятины, там, ящерок?
– Ну… я не знаю…
Хвак, видя, что красавица Вишенка вроде как клюет на его предложения, хотя все еще колеблется, поднажал, но бережно, предельно вежливо, чтобы не спугнуть:
– А чего тут не знать? И плясать, и работать – силы-то на все надобны. А без еды – какая сила? – туда-сюда, шик-мык – она вся и вышла! Так что?
– Ох, мужчинам только того и надо, чтобы властью попользоваться над беззащитными женщинами!.. Ну, если ты настаиваешь…
Обрадованный Хвак, конечно же, настоял… Правда, Вишенка отказалась от грубой кабанятины, в пользу более изысканных кушаний, даже хлеба запросила другого… Но Хвак уже решился: раз уж возникли у него дерзкие помыслы – их нужно воплощать. Просто нужно и дальше действовать столь же осторожно и хитро, ничем себя не выдавая будущей добыче, самой восхитительной изо всех возможных радостей, включая даже сон, пищу и вино…
Подбежал Грибок и чуть было не испортил все дело, дуралей, громогласно сообщив ему, в присутствии хохочущей Вишенки, что комната готова и постель накрыта… Но Хвак не растерялся, буркнул в ответ что-то невнятное, а сам повел Вишенку в следующий танец, чтобы отвлечь ее от ненужных размышлений – де, мол, почему и для кого кровать разобрана… А кроме того, Вишенка по секрету попросила у него помощи и позволения: после танцев посидеть, отдохнуть где-нибудь в тишине, хотя бы у него в комнате… Дескать, «она самую чуточку отдохнет, тихохонько-тихохонько, словно малая птерушка…» А Хваку только того и не хватало, чтобы продолжить наступление! И он немедленно согласился, и тотчас, не отвлекаясь на танец, повел бы Вишеку к себе, но она решила еще немножко побыть среди людей, потанцевать, с ним, с Хваком, по душам поговорить, отдавая должное кушаньям: отщипывая по кусочку, отпивая по глоточку…
– … ты правда не слышал? «Гнев богини» называется! Я однажды попробовала, причем не кубок, не чарку – самым кончиком языка лизнула!.. Чуть не умерла от этого огня! А сильные смелые мужчины пьют – и хоть бы что! Я как тебя увидела, так сразу подумала: вот он, богатырь из богатырей, сударь из сударей, породистый и жаркий, исполненный изящества и мощи! Вот кто может ведро «гнева богини» выхлестать, с ледяною улыбкой в надменном лице, и даже не поморщиться! Как же ты так не слышал, славный мой рыцарь? Вишенка вытянула повыше недлинную шейку и звонко выкрикнула, белой ручкой взмахнув:
– Грибок! Вот скажи, любезный, ты-то хоть знаешь про такой напиток: «Гнев богини»?
Подбежавший служка осклабился во весь щербатый рот и подтвердил кивком, что – да, слыхивал, более того, знаком не понаслышке:
– Уж это да! У нас его две бочки полнехоньки стоят, свежевыгнанного, на ледничке остуженного, от одного запаха сам кузнечный бог Чимборо провалится без памяти в вечное блаженство! На всем белом свете ничего крепче нет! Прикажете принести?
– Чарку. Одну. Сколько это будет стоить?
– Полумедяк.
– Ах, нет! Любезнейший Грибок! Даже и не вздумай брать деньги от господина Хвака! Вот тебе полумедяк, я сама хочу угостить своего друга!
И верно: полумедяк проворно шмыгнул из пухленькой ладошки Вишенки в руку трактирного служки Грибка и исчез вместе с ним в трактирных недрах. Несколько мгновений спустя, Грибок вернулся, неся на медном подносе узкую роговую чарку в медной же оправе.