Хвак вздохнул как можно глубже, оглядел надводный солнечный мир ничего не видящими глазами и вновь нырнул, и выдохнул драгоценный воздух и опять вдохнул воду...
- НННЕ-Е-ЕЕЕТ!!! ХВА-А-АК!!!
- Да. - Хвака опять вытолкнула наверх соединенная сила двух сущностей, демона и человека, и опять он блевал водой, опять вкушал три или четыре раза подряд драгоценнейший из напитков земных: воздух... И снова нырнул, и на этот раз он понял вдруг: победил, себя и Джогу. Он избавится от него, сейчас... одним последним вздохом...
- ХВАК!!! Умоляю! Прошу! Хвак! Я УЙДУ!!!
И этот последний крик, заполнивший всю небольшую оставшуюся вселенную, крик неподдельного ужаса, крик жажды бытия, уже непонятно кому принадлежащий, Хваку или Джоге, остановил Хвака, и он вынырнул. Вода хлынула из легких, и были они словно раскалены и оплавлены водяной водой, и было им больно, да только все это уже не важно...
- Уходи.
- Послушай Хвак... Давай выйдем на берег... СТОЙ!!! Погоди... погоди... Хорошо, давай здесь... Хвак... Дело в том...
- Уходи.
- Хвак... Я не могу уйти... ПОГОДИИИИИ!!! Ну выслушай же меня, я умоляю! Никто не в силах выковырнуть меня из твоего тела, разве что всесильные боги. Даже я сам, могущественный демон пустоты и огня, я шут богов, великий дем... НЕТ!!! Ну дай же, дай же мне закончить слова объяснений! Я... соврал тебе, пообещав уйти... Я не могу тебя покинуть, пока ты жив... Я даже убить себя не могу и в этом одно из важных отличий человеческих от нас и богов... Я бы ушел в другое тело, но их нет поблизости, даже рыбы умчались прочь, напуганные нашею с тобой ссорою...
- Стало быть, разойдемся замертво. Ты все сказал?
- НЕТ!!! Я... клятву тебе принесу. Я клянусь быть тебе верным и послушным. Я буду тебе служить, Хвак, пока ты жив. Но... не лишай меня тела, не губи меня водой.
- Я не хочу такого слугу. И еще чтобы в моем теле... ты мне... не нравишься!
- Но Хвак! Я уже поклялся! Загляни в сущность мою! Теперь проще, ведь я заглянул в твою. Теперь мы почти как братья!..
У Хвака никогда не было ни братьев, ни сестер, ни отца, ни матери, ни иных родственников, если не считать подлой изменщицы Кыски, и последние слова демона Джоги о братстве вдруг показались Хваку такими... такими... такими... от которых хочется плакать горючими сладкими слезами... Хвак заглянул в сущность Джоги, состоящую из вечности, пустоты и огня... Жуть какая... Хуже мертвечины... Но - не врет. Может, пожить еще?
Солнце высоко ступало по синему небу, а навстречу ему, с запада, летели маленькие округлые облака: там, на востоке, они собьются в большую темную тучу и сойдут на землю и станут водою, а когда надоест - опять превратятся в облачка и опять двинутся куда-нибудь... Подальше от суеты... поближе к суете...
Две сахиры прибежали на волнующий запах, наскоро приняв человеческий облик, но что-то их смутило, или озадачило... Толстый человек с голой задницей стоит по колена в воде и чего-то там бултыхает... Самое время кинуться и сожрать, но... Боязно что-то. Вряд ли верно будет приписывать демонам столь человеческие чувства, как смущение или недоумение, тем не менее, они остановились поодаль от предполагаемой добычи, вместо того, чтобы напасть, и наблюдали исподволь, скрытно. Ибо там какая-то такая мощная жуть кроется, очень высокая жуть... А с противоположной стороны небольшого ущелья расположился еще один наблюдатель, седовласый человек, с обнаженным мечом за спиною, весь укутанный в мощнейшие заклятья незримости и дальновидения...
Сахирам сии заклятия были бы, конечно же, не по зубам, а для богов или могущественных демонов, вроде того же Джоги, не плотнее воздуха, но Джоге в этот миг было не до окружающего мира, он притирался к новому повелителю. Для наблюдателей же толстяк теребил в руках и в воде какую-то широченную тряпку, похожую на портки и разговаривал сам с собою, как бы на два голоса.
- Видишь, Джога... вона как... получилось-то... Дескать, мол, я такой, я сякой... А чуть приперло покрепче - так и обделался...
- Это не я! Это ты обделался! Ты же у нас хозяин!
Г Л А В А 6
- Ну ведь холодные, мокрые ведь портки! Бр-р-р! Аж задница стынет. Зачем мокрые-то надевать? Липнут!
- В дороге высохнут.
- И куда путь держим? Давай, я их высушу, одним заклинанием? А, Хвак?
- Цыц! И так сойдет. Не знаю, куда мы идем, просто идем себе по дороге, куда глаза глядят, человеческого пропитания ищем.
- Ну, давай высушу?
Хвак остановился посреди дороги и откашлялся. Ему не нравилось, что его второй голос звучит... не совсем так, как надо... от этой хрипотцы в горле словно дерет.
- Цыц, Джога. Когда надо будет, я это... повелю. А понукать мною, решать за меня ты не будешь. И вот что... Это... ну... Когда никого вокруг - голосом говорим, а когда при людях - тогда это... ну, вроде как мыслями. Понял?
- Да, уж... Но иной раз даже высокому разуму бывает непосильно понять некие нехитрые приказы, невозможно разобрать пробормоченное столь неповоротливым языком. Косноязычие - это не простота слога, а простота духа.
- Чего?
- Да, повелитель, понял.
- Слушай, Джога...
- Да, повелитель.
- А ты ведь и впрямь колдовать мастак?
- Да, повелитель.
- Не хуже даже жрецов и шаманов?
- Да, повелитель.
- А можешь научить меня... ну... портки высушивать? Чтобы я пожелал, и они уже это...
- Так пожелай! Зачем же дело стало? Я тебе в то же мгновение... еще и лучшими земными благовониями на мотню попрыскаю...
- Нет. Ты научи, чтобы я мог, понимаешь?
- Не понимаю, повелитель.
- Не понимаешь?
- Нет, повелитель. Айййй! Ой! Не надо, ой, за что???
Хвак так и продолжал стоять, переминаясь с ноги на ногу, посреди дороги, но уже молчком, и только громкое сопение указывало, что в огромном толстом теле бушуют нешуточные страсти. Пот из под грязной свалявшейся шапки заливал шею и лоб, растопыренные руки сжимались в кулаки и разжимались, выпученные глаза смотрели куда-то в облака, но ничего не видели.
- Помнишь, как этот... Ларро сказал? Мне только "да" отвечай, а "нет" чтобы я не слышал! Понял, нет?
- Да, повелитель! Ой-ёй-ёй! Я все понял, я больше не буду!
- Вот... то-то же. Дак, научишь? Портки высушивать колдовством?
- Да, повелитель. Во всяком случае, честно попытаюсь...
- Хорошо.
- Но... Позволено мне будет задать повелителю вопрос из разряда личных?
- Чего? Спрашивай, чего надо?
- Как тебе удается... потрясать мою сущность, причиняя ей... то, что ты сейчас со мною сделал? Почему спрашиваю: раньше я предполагал, и отнюдь не без оснований, что сие под силу только бессмертных богам, прежним моим повелителям... и будущим, ведь я к ним вернусь когда-нибудь... Но ты человек, весь из плоти человеческой, тут нет и не может быть ни малейших сомнений, и вдруг... Это гораздо сложнее любого колдовства, любых заклинаний... А ты не бог, не маг и не колдун. С одной стороны, конечно, к наличию подобной возможности предрасполагает клятва служения и верности, мною принесенная добровольно, а с другой... Как тебе удается наказывать меня? Я в доступном виде изложил свою просьбу, свой вопрос?
- А, понял. Короче, я... как бы представил, что одной рукой Хаврошу держу за глотку... или, там, Огонька, или еще кого из подлых обидчиков, а другою дергаю их за космы, да за нос, да за ухи. А получается, что ты ойкаешь.
- О-хо-хо. Крепко же ты невзлюбил покойников. Моим "ухам" было очень неприятно, вынужден признать. Произнеси вслух вот эти вот слова и звуки - и портки высохнут. Э, да они уже сами высохли, ничего и колдовать не надо.