- Кроме вознесения - все годится, Джога. Ух, что-то вдруг вернулось ко мне желание пить и есть! Это хорошо!
И снова потекли под ноги лесные тропы, каменистые пустыни, имперские дороги... Какая разница - где идти, в какие пределы путь держать?.. Если возникнет след - он его почует. Но этот поход, в отличие от предыдущих, был гораздо менее уютным, а временами - даже и грустным... Решил Хвак навестить семью каменных оборотней, даже гостинцы всем пятерым приготовил - и не нашел никого. Только руины, пыль, зола, тусклый запах смерти... Словно языком слизнуло все сущее в этой части Плоских Пригорий, ни нечисти, ни зверья...
- Неужто и здесь Морево прошлось? А, Джога?
- Да, повелитель. Ух, знатно прокатилось, ух, не скоро местность сия обретет прежнюю благодать... Но места богатые, повелитель, маны здесь - хоть топором ее руби, так что, постепенно очухаются, подтянутся из других краев, размножатся... Вон, повсюду новая зелень проклюнулась, несмотря на время года...
- Подтянутся, размножатся!.. А Угуна с семейством не оживить! Эх!.. Куда теперь гостинцы, кому их дарить? Так-то я ждал, что, вот, дескать, приду, а они навстречу выбегут... Посмеемся... рассядемся перед очагом... Жалко их!
- Что делать, повелитель, все бренны в этом бренном мире, кроме богов... Подарки выкинь, ты же не ешь подобную тухлятину. Сочувствую тебе, повелитель, но жизнь такова. Зато - глянь, сколько маны скопилось: колдуй - не хочу!
- Эх... Грустно мне, Джога, печально... Нет и охоты колдовать.
Наткнулся Хвак на мертвую долину, всю изъеденную пещерами, норами, подземными ходами...
- Городище охи-охи, повелитель. Ух, повелитель! Принюхайся, авось и ты почувствуешь: тут такое веселье шло, что и нам с тобою на западе не снилось! Тут все пропитано ими... и этими, кого ты безглазыми называл, и этими забавными зверушками о двух головах... Чуть ли не в дюжину слоев друг на друга легли! Вот уж воистину - чудь на нечисть наскочила! Да ты только взгляни, повелитель! От края и до края! Ай да охи-охи, ай да воители! Но, как я понимаю, эти безглазые посланцы Морева даже им нос утерли! Ни души!.. Хотя...
- А! Точно! Джога! Я чую! И это... и как дрались, и ману, и ауры... И это... Ну-ка, давай спустимся! Вон туда! Пролезем?
- Пещеры сих тварей просторны, повелитель. Может, ты пока посмотришь, а я пока слетаю поохочусь, повелитель? Ну сколько можно одними поглядками питаться! Я уже забыл, когда мы в последний раз жажду утоляли!
- Только что я пил!
- Да я про вино.
- Вино? Вчера - обычные два кувшина, забыл?
- Так то вчера... И всего два... Молчу, повелитель, покорен воле твоей!
В пещерах было волгло, пустынно и темно - хоть глаз выколи, но Хвак давно уже привык вызывать в себе магическое зрение, вот и сейчас он узрел шевеление... Какой-то комочек, размером в гхора... два комочка... И тихий усталый стрекот... который раньше был писком... Щенки охи-охи! Двое... И как они остались в живых? Хвак словно бы принюхался, вгляделся в обоих - искорки жизни в них тлеют едва-едва!
- Любо-дорого посмотреть, повелитель! Ну где еще среди смертных тварей можно встретить подобную живучесть??? Столько дней без жратвы, на одной мане!.. Только ты напрасно, повелитель, их и жирных-то жрать невозможно, а здесь вообще кожа да кости, гхору на один укус! Брось их, повелитель, уж лучше я тебе другую пищу наколдую, на ней пока продержимся!
- Да не собираюсь я их есть! Ты бы, Джога, лучше бы присоветовал - как в них побольше жизни вдохнуть - умирают ведь!
- Ну и что, что умирают? Вон, там, другие двое щенят этого же выводка - недавно померли, и этим деваться некуда. Повелитель, я тебя не понимаю.
- Тебе и не надо ничего понимать, ты меня слушай. Как их поддержать, чтобы не подохли? Говори быстро! Понимаешь, Джога - жалко мне их, и все тут! У, они еще и скалятся!..
- Ну, если грудью кормить не хочешь - попробуй вот это повторить. Сие заклинание, повелитель, позволит тебе как бы поделиться своею жизненной силой с этими... свою жизнь - в них перелить. Но поскольку в тебе ее целое озеро, а каждому из них нужна всего капелька - ты и не заметишь урона.
Хвак так и сделал. И сразу же оба маленьких охи-охи вновь обрели способность визжать и царапаться, а щенок побольше (мальчик, а вторая была, как понял уже Хвак, рассмотрев обоих на дневном свету, девочка) попробовал даже кусаться. Махонькие - оба на одной ладони умещаются! Ради такого случая Хвак позволил Джоге пошарить магией по окрестностям, тот не сплоховал и сумел отыскать случайного нетопыря, приманить его поближе... Делать нечего: спас - теперь выхаживай! Хвак пальцами надрал из жилистой тушки мясных волоконец, но малышам эта пища была еще не под силу... Пришлось нажевывать мясную кашицу и кормить ею. Такая тухлятина! Зато дело сразу пошло: урчат, глотают!.. И все равно царапаются!..
- Может, им хлебца еще нажевать, а, Джога?
- Можно. Только нет у нас хлеба, все подчистую съедено.
- А, верно. Жаль. Ну, и что мне теперь с ними делать?
- Выкинь обратно в нору, повелитель, пусть подохнут, как говорится, у родного очага. Покормил? Сущностью поделился, пузики почесал, милосердием потешился? Молодец, добрая душа. А теперь выбрось их, повелитель, или раздави из жалости, и дальше пойдем. Ох уж эти людишки, ничего без подсказки делать не умеют!
- Нет, Джога, это не пойдет. Спутников, да еще таких, мне на горб не надобно, однако и бросить я их не могу. Не по-людски это. Эх, а ведь и людям тоже не отдать - задавят сразу!
- Задавят, безусловно. Люди-то - они такие: непременно задавят, коли несъедобно. А так бы - зарезали.
Как ни торопил демон своего повелителя, как ни взывал к его разуму и желудку - все было бесполезно: Хвак твердо решил оставаться на месте, среди мертвого городища, пока не придумает чего-то такого... Чтобы не бросать маленьких.
- Они ведь живые, Джога, и беспомощные. Здесь маны полно, они ею дышат. А в другом месте уже бы умерли. Придумай что-нибудь?
И Джога в конце концов придумал, так и не будучи в силах понять придурей своего повелителя.
- Вот заклинание, повелитель. Оно несколько сходно с теми, которые позволяют людям хранить родовые обереги.
- Как это?
- Не важно, сей обычай в ходу лишь у знатных сударей, в то время как ты у нас - обыкновенный сиволапый мужлан. Короче говоря, суть действия заклинания проста предельно: ты его произносишь и как бы помещаешь обоих этих тварюшек в глубину своего сердца. Жрецы таким способом родовые обереги закладывают на хранение младенцам. На самом деле, конечно же, в сердце твоем будут храниться не то чтобы их тельца, но лишь сущности, в то время как их кости, кожица, глаза и зубки растворятся в твоем теле. А потом, когда тебе это надоест, или когда ты придумаешь иное - ты, с помощью этого же заклинания, вынешь из себя этих двоих - они будут те же, что и в миг погружения - и продолжишь то желаемое, что в тебе возникнет.
- А они мешаться не будут?
- Нет, конечно, даже и не почувствуешь.
- Годится. Эй, вы двое! Готовьтесь! Прыгнете в меня, а потом я вас выпущу... когда случай придет.
Сначала Хвак помнил о двух маленьких охи-охи, что поселились в сердце его, но подходящий случай все не приходил и не приходил, и Хвак постепенно забыл... вернее, не забыл, конечно же, просто перестал о них вспоминать и примериваться к удобству обстоятельств... Успеется... когда-нибудь после.
Был случай, когда Хвак готов был достать из себя щенков и отдать их в хорошие руки... да тоже как-то не сложилось... Так уж совпало, что однажды, на бесконечных просторах имперских дорог, повстречались они - Хвак и отшельник Снег, в далеком прошлом величайший из воинов имперских, рыцарь Санги Бо, по прозвищу Ночной Пожар, которого Хвак почитал, как своего спасителя и даже наставника...
- Даже и не спорь, почтенный Снег! Даже и ни-ни! А кто меня научил таким ловким ударам? Ты научил. Руны первые - кто показал? Ты показал. И кабы не ты - я бы ни за что не додумался этого моего насельника в воду макать! Это теперь он смирный, а тогда - ох, как надо мной глумился, так уж меня терзал!..