Перочинным ножом Кит срезал ремни с мокассинов Джой. Они так замерзли, что скрипели и визжали под ножом. Сивашские чулки и толстые шерстяные носки были покрыты льдом. Вся нога была точно в железном футляре.
— Ну, как нога? — спросил он, продолжая работать.
— Совсем онемела. Не могу шевельнуть пальцами. Но все обойдется. Костер чудесно горит. Сами не отморозьте себе рук. Они, должно быть, уже онемели у вас.
Он снял рукавицы и стал голыми руками хлопать себя по бедрам. Когда кровообращение восстановилось, он снова принялся разувать девушку. Показалась белая кожа, предоставленная ожогам семидесятиградусного мороза.
Кит с яростью принялся растирать ногу снегом. Наконец, Джой стала морщиться, пожимать плечами, зашевелила пальцами и радостно пожаловалась на боль.
Он подтащил ее к костру и усадил ее на одеяло, ногами к живительному пламени.
— Теперь сами займитесь своими ногами, — сказал он.
Она сняла рукавицы и стала сама растирать себе ноги, как бывалая путешественница, следя за тем, чтоб они согревались постепенно. А в это время он согревал руки. Потом поправил костер, открыл мешок Джой и вынул оттуда сухую пару обуви.
Вернулся Малыш и вскарабкался к ним на берег.
— Я отмерил ровно тысячу футов, — заявил он. — Номера двадцать семь и двадцать восемь. Когда я ставил верхний столб на номере двадцать семь, я увидел какого-то субъекта, который сказал мне, что я не имею права на двадцать восьмой номер. Но я ответил ему…
— Ну, — закричала Джой, — что вы ему ответили?
— Я ответил ему напрямик, что если он сейчас же не отскочит на пятьсот футов в сторону, я ткну его отмороженным носом в сливочное мороженое и шоколадный пломбир. Он ушел, и я поставил два центральных столба для двух честнейшим образом отмеренных пятьсот футовых участков. Он поставил свой столб рядом. Я думаю, сейчас Сквау-Крик уже «заявлен» его компанией до самых истоков и вниз по течению до самого устья. Но наше дело в шляпе. Сейчас уже темно, и ничего не видно, но завтра мы сможем поставить угловые столбы.
Наутро погода изменилась. Стало так тепло, что Кит и Малыш, не вылезая из-под одеял, определили температуру в двадцать градусов ниже нуля. Стужа прекратилась. Одеяла сверху были покрыты шестидюймовым слоем инея.
— Доброе утро! Как ваши ноги? — обратился Кит к Джой Гастелл, которая сидела в своих спальных мехах и стряхивала с себя снег.
В то время как Кит готовил завтрак, Малыш развел костер и принес льду с реки. К концу завтрака стало совсем светло.
— Пойди и поставь угловые столбы, Хват, — сказал Малыш. Там, где я рубил лед для кофе, я видел песок. Я сейчас натоплю воды и промою таз этого песку — на счастье.
Кит, взяв топор, пошел ставить столбы. Отойдя от нижнего центрального столба, номера «двадцать семь», он направился под прямым углом по узкой долинке до ее края. Он работал почти автоматически, так как ум его был занят воспоминаниями о том, что случилось вчера. Не признаваясь самому себе, он чувствовал, что приобрел власть над нежными линиями и крепкими мускулами тех ног, которые он так старательно растирал снегом. Неясное, но сладостное чувство обладания наполняло его. Ему казалось, что нужно только подойти к Джой Гастелл, взять ее за руку и сказать: «идем».
И вдруг он сделал открытие которое заставило его позабыть о власти над белыми женскими ножками. Ему не пришлось поставить углового столба у края долины, ибо он пришел не на край долины, а на берег какой-то другой речки. Он заметил обгорелую иву и характерную отдельную сосну и затем вернулся к речке, где были центральные заявочные столбы. Пройдя по руслу, имевшему форму подковы, он убедился, что обе речки на самом-то деле одна и та же речка. Потом он дважды прошел долину поперек — от нижнего столба номера «двадцать семь» к верхнему столбу номера «двадцать восемь» и обратно — и убедился, что верхний столб последнего находится ниже нижнего столба первого. Вчера, в серых сумерках, Малыш сделал две заявки на подкове!
Кит вернулся в лагерь. Малыш только что кончил промывать песок.
— Нам повезло! — закричал он, протягивая таз Киту. — Смотри! Уйма золота! Здесь не меньше, чем на двести долларов! Я еще никогда не видел такой пробы Кит равнодушно посмотрел на золото, налил себе чашку кофе и сел. Джой почувствовала что-то недоброе и беспокойно посмотрела на Кита. Малыш был обижен невниманием товарища к его открытию.