— Конечно. В этом и заключается ваше преимущество. С вами не будут серьезно считаться. Ведь вас до сих пор считают чечако. Вы еще и года здесь не живете. Пока вы не придете первым к финишу, никто вас и не заметит.
— Значит, темной лошадке придется показать свой класс на финише? — сказал Кит.
Она утвердительно кивнула головой.
— Пока вы не выиграете заявки на Моно-Крике, я никогда не прощу себе, что я подвела вас на Сквау-Крике.
Кит почувствовал, что ее слова заставляют кровь быстрее двигаться по его жилам. В ее глазах он прочел весть более важную, чем весть об участке, на который Сайрус Джонсон не успел сделать заявку. Он пожал ей руку под скатертью.
«Что скажет Малыш?» — подумал он. Почти ревниво смотрел на фон-Шредера и Джонсона. Неужели они не замечают необыкновенной прелести этой девушки?
— Аризона Билль — белый индеец, — продолжала она. — А Большой Олаф — охотник на медведей, король снегов, могучий дикарь. Он выносливее любого индейца и никогда не знал другой жизни, кроме жизни в морозной пустыне.
— О ком вы говорите? — спросил через стол капитан Консадайн.
— О Большом Олафе, — ответила она. — Я рассказывала мистеру Беллью, какой он замечательный ездок.
— Вы правы, — прогудел капитан басом. — Большой Олаф лучший ездок на Юконе. В тысяча восемьсот девяносто пятом году он провез правительственные депеши после того, как два курьера замерзли в Чилькуте, а третий провалился в полынью на Тридцатой Миле.
Кит, не торопясь, ехал к Моно-Крику. Он боялся утомить своих собак до главной гонки. Кстати, он изучал каждую милю тропы и отмечал места, где ему придется менять собак. В этом состязании приняло участие столько народа, что все пространство в сто десять миль было похоже на один сплошной поселок. По всему пути были расположены пункты для смены собак. Фон-Шредер, принявший участие в состязании исключительно из спортивных видов, имел одиннадцать упряжек, то есть мог менять собак каждые десять миль. Аризона Билль удовлетворился восемью запряжками. У Большою Олафа было семь запряжек, — столько же, сколько у Кита. Кроме них, в состязании приняло участие сорок человек. Гонки с призом в миллион долларов случаются не каждый день. Цены на собак удвоились и учетверились в результате бешеной спекуляции.
Участок номер три ниже «Открытия» находился в десяти милях от устья Моно-Крика. Остальные сто миль надо было проехать по замерзшему руслу Юкона. На третьем номере было пятьдесят палаток и триста собак. Заявочные столбы, поставленные Сайрусом Джонсоном, все еще стояли на своих местах, и каждый участник состязания обходил весь номер третий десятки раз: дело в том, что скачке с собаками предшествовала скачка с препятствиями. Каждый должен был поставить сам свои заявочные столбы — два центральных и четыре боковых. Для этого надо было дважды пересечь резку и только после этого можно было гнать своих собак в Даусон.
Было постановлено, что участок откроется для новой заявки ровно в двенадцать часов ночи, в пятницу. До тех пор никто не имел права ставить столбы. Таково было распоряжение комиссара, и, чтобы оно выполнялось, капитан Коноадайн отправил на Моно-Крик отряд конной полиции. Время, во избежание споров, должен был установить, по своим часам, лейтенант Поллок.
Тропа шла по узкому руслу Моно-Крика и была похожа на канаву в неполных два фута ширины, так как по обеим ее сторонам возвышались огромные сугробы. Для всех было задачей, как по такой узкой дороге смогут тронуться со старта сорок саней и триста собак.
— Ну, и давка же будет тут, — говорил Малыш. — Тебе, Кит, придется пробиваться силой. Если бы даже речка была гладкая, как каток, и то на ней не разъехались бы и десять запряжек. Все смешаются в одну кучу прежде, чем тронутся в путь. Если кто-нибудь загородит тебе дорогу, дай мне расправиться с ним.
Кит расправил плечи и таинственно улыбнулся.
— Нет, нет! — встревоженно закричал Малыш, — что бы ни случилось, сам ты драться не должен. — Ведь ты не сможешь погонять собак, если повредишь суставы, а ты непременно повредишь руку, если вздумаешь разбить кому-нибудь морду.
Кит кивнул головой.
— Верно, Малыш, я не имею права рисковать.
— Запомни, первые десять миль собак буду догонять я, — продолжал Малыш. — А ты береги силы. Я довезу тебя до Юкона. Знаешь, что придумал Шредер? Он поставил свою первую смену за четверть мили вниз по ручью и узнает ее по зеленому фонарю. Мы устроимся не хуже. Я сторонник красного цвета.