— Хорошо, но бывает лучше, — перефразировал Кит выражение Спенсера.
Фон-Шредера, теперь отставшего, он не боялся, но впереди шел лучший гонщик Даусона. Перегнать его казалось невозможным. Много раз Кит заставлял своего передового пса сворачивать, чтобы объехать Олафа, но тот неизменно загораживал ему дорогу. Впрочем, Кит не терял надежды. Впереди еще пятнадцать миль, и мало ли что может случиться.
И действительно, в трех милях от Даусона произошло следующее: к удивлению Кита, Большой Олаф вдруг вскочил на ноги и, отчаянно ругаясь, принялся бешено стегать своих собак. К такому крайнему средству можно прибегать в ста ярдах от финиша, но не в трех милях. Это значило губить собак. Запряжка Кита шла превосходно. На всем Юконе не было лучших псов. Он долго жил со своими собаками, знал индивидуальные особенности каждой, умел заставить их работать хотя бы из последних сил, и они его понимали.
Они миновали небольшой затор и снова понеслись по гладкой поверхности. Большой Олаф был всего в каких-нибудь пятидесяти футах впереди. Вдруг сбоку выехали какие-то сани. Кит все понял. Большой Олаф приготовил себе запряжку на смену перед самым Даусоном. Он гнал собак для того, чтобы не дать опередить себя во время смены запряжек. Эта свежая упряжка была для всех сюрпризом. Даже те, кто ставил на Олафа, ничего об этом не знали.
Кит бешено погнал свою свору, и ему удалось покрыть те пятьдесят футов, которые отделяли его от соперника. Теперь он шел рядом с Олафом. По другую сторону шли сани, предназначенные для смены. При такой скорости Большой Олаф не решался перескочить на ходу. Бели он промахнется и упадет, Кит окажется впереди и Олаф проиграет состязание.
Большой Олаф все еще держался впереди, с необычайным искусством управляя санями, но и Кит не отставал. Так они промчались полмили, и только когда ровная дорога подходила к концу, Большой Олаф решился, наконец, на прыжок. Прыжок удался, он ловко стал на колени, погнал собак и опередил Кита. Дальше дорога была так узка, что Кит на время принужден был отказаться от попытки обогнать своего соперника, а расстояние между ними было не больше одного ядра. Собаки напрягали последние силы.
«Человек не побежден, пока его не победили», говорил себе Кит, и как Большой Олаф ни гнал собак, он не мог отвязаться от своего преследователя. Ни одна из тех упряжек, которые везли Кита ночью, не могла бы выдержать такой гонки и соперничать со свежими собаками противника; ни одна, кроме этой. Но и эти выдерживали гонку с трудом, и, огибая крутой берег у Клондайк-Сити, он чувствовал, что силы их убывают с каждой секундой. Его собаки начали отставать почти незаметно для глаз, и Большому Олафу удалось мало-помалу выиграть двадцать футов. Собравшееся на льду население Даусона встретило гонщиков громкими криками. Здесь Клондайк впадал в Юкон, а на расстоянии полумили впереди, на северном берегу Клондайка виднелся Даусон. Толпа разразилась бешеным ура, и только тут Кит заметил подъезжающие к нему сани. Он сразу узнал великолепных псов Джой Гастелл. И сама Джой погоняла их. Капюшон ее беличьей парки был откинут, и овал ее лица выделялся словно камея из темной массы волос. Рукавицы были сброшены, в одной руке она держала бич, другой ухватилась за сани.
— Прыгайте! — крикнула она Киту, когда их сани поравнялись.
Кит прыгнул и очутился позади нее. От тяжести его тела сани наклонились, но девушка удержалась на коленях, размахивая бичом.
— Гей, гей, вперед! — кричала она, и собаки завыли, изо всех сил стремясь перегнать Большого Олафа.
Кит, поровнявшись со своим соперником, ярд за ярдом, перегонял его, и толпа на берегу Даусона неистовствовала.
— Когда вы его перегоните, я соскочу с саней, — крикнула Джой через плечо.
Обе запряжки неслись рядом. Затем мало-помалу Кит стал выдвигаться вперед. Стоявшая на льду толпа пришла в неистовство. Ей передалась горячка этого безумного пробега в сто десять миль.
— Когда мы обгоним его, я соскочу с саней! — повторила Джой.
Кит пытался протестовать, но безуспешно.
— И не забывайте, что возле берега — полынья, — продолжала она.
Обе запряжки бежали рядом. В продолжение минуты Большому Олафу удавалась удерживать равновесие Но вот передовой пес Джой Гастелл стал выбираться вперед.
— Возьмите хлыст, — крикнула девушка, — я сейчас спрыгну.
Но в эту минуту передовой пес Олафа, разъяренный тем, что его обгоняют, запустил свои клыки в бок передового пса Джой. Собаки вцепились друг другу в горло. Сани наехали на дерущихся собак и перевернулись. Кит вскочил на ноги и стал поднимать Джой, но она оттолкнула его и крикнула: