— Моя — Карлук. Моя — хороший сиваш. Моя знает белый человек. Моя сильно голодный. Все люди шибко голодные. Все люди не знает белый человек. Моя знает. Моя теперь кушать. Все люди кушать. Моя купить пища. Наша много золота. Нет пища. Летом лосось не идет. Молочная река. Зима, карибу нет ходи. Нет пища. Моя говорил все люди. Моя говорил, ходи Юкон, там белый человек. У белый человек много пища. Белый человек любит золото. Бери золото, ходи Юкон, белый человек дает пища. Много золота. Моя знает, белый человек любит золото.
Дрожащими пальцами он стал шарить в мешке, вытащенном из-за пояса.
— Слишком много шума, — перебил era Малыш. — Скажи женщинам, скажи детям заткнуть глотки.
Карлук обернулся и закричал на воющих женщин. Другие мужчины тоже стали кричать на них, женщины притихли и стали унимать детей.
Карлук перестал шарить в мешке и несколько раз поднял руку с растопыренными пальцами.
— Вот сколько люди мертвый, — сказал он.
Кит, следя за движениями его пальцев, понял, что семьдесят пять человек из племени уже умерло от голода.
— Моя купит пища, — сказал Карлук и вынул из мешка кусок тяжелого металла. Остальные последовали его примеру, и со всех сторон посыпались такие же куски.
Малыш вытаращил глаза.
— Господи! — воскликнул он. — Медь! Красная медь! Они приняли ее за золото.
— Его — золото, — сказал Карлук, поняв восклицание Малыша.
— И в этом была вся надежда бедняги, — пробормотал Кит. — Посмотри. Этот кусок весит сорок фунтов. У них сотни фунтов меди, и они тащут ее, несмотря на то, что сами едва держатся на ногах. Послушай, Малыш, мы должны их накормить.
— Гм! Легко сказать! А как же статистика? Мы взяли запасов на месяц, по шесть порций в день, значит, на двоих. Помножь шесть на тридцать, получишь сто восемьдесят порций, а здесь двести индейцев с великолепным аппетитом. Мы не можем накормить их даже один раз.
— У нас есть корм для собак, — ответил Кит. — фунтов двести сушеной лососины помогут им вывернуться. Мы должны это сделать. Они верят в белых людей.
— Правильно, мы не должны их разочаровывать, — Согласился Малыш. — Нам обоим выпала на долю паршивая работа. Один из нас поедет в Муклук за помощью. А другой должен остаться здесь, с этим госпиталем, и, по всей вероятности, его съедят. Но не упускай из виду, что нам нужно было шесть суток, чтобы добраться до этого места. Даже налегке нельзя надеяться вернуться раньше, чем через три дня.
Кит старался рассчитать, сколько миль он сможет сделать в час.
— Я смогу добраться завтра к вечеру, — наконец, сказал он.
— Отлично, — весело подхватил Малыш. — А я останусь им на съедение.
— Но я возьму по рыбе для собак и одну порцию пищи для себя, — прибавил Кит.
— Да, без этого не обойтись, если ты попадешь в Муклук только завтра вечером.
Кит с помощью Карлука изложил индейцам свой план.
— Жгите костры, большие костры, много костров, — говорил он. — В Муклуке много белые люди. Белые люди — хорошие люди. Белых людей — много пищи. Через пять снов я вернусь, привезу много пищи. Этот человек, его зовут Малыш, мой хороший приятель. Он останется здесь. Он большой начальник — поняли?
Карлук кивнул головой и перевел.
— Вся пища остается здесь. Малыш даст вам пищу. Он начальник — поняли?
Карлук перевел и это. Мужчины, испуская горловые крики, закивали головами в знак согласия.
Кит остался и командовал, пока приготовления не пошли полным ходом. Те, у кого еще были силы, ползком собирали хворост и раскладывали длинные индейские костры. Малыш с помощью десятка приспешников занялся стряпней, хлопая короткой дубинкой по тянувшимся со всех сторон голодным рукам. Женщины топили снег в горшках и кастрюлях. Всем было роздано по тонкому ломтю сала и по ложке сахара, чтобы хоть сколько-нибудь притупить их острый, как бритва, голод. Скоро на кострах, разложенных вокруг Малыша, закипели котлы с бобами, и он, зорко следя за «мошенниками», как называл индейцев, стал жарить и раздавать тончайшие блины.
— Уж стряпать, так стряпать, — говорил он Киту на прощанье. — А ты лети, не задерживайся. Туда — рысью, а обратно — во весь опор. Два дня туда и три назад. Завтра они пожрут последние остатки рыбы и три дня будут сидеть не евши. Тебе придется поднажать, Кит, здорово поднажать.
Несмотря на то, что сани были не тяжелы, на них лежало только шесть сушеных лососей, несколько фунтов бобов с салом и спальный мешок, Кит подвигался вперед не быстро. Вместо того, чтобы сидеть в санях и погонять собак, ему приходилось бежать у прикола. Днем пришлось много работать, и это сказалось на нем и собаках. Едва он перебрался за перевал и оставил за собой Плешивые Камни, как начались длинные полярные сумерки.