А Кит? Он приехал едва живой. Он принялся было работать, помогать готовить обед для двух сотен голодных сивашей, а там и заснул на корточках, воображая, что набивает кастрюлю снегом. Я уложил его в свой мешок, и пусть меня повесят, если он мог влезть в него без моей помощи. — Так он устал. А зубочистки я все-таки выиграл. Разве собакам не пошли в прок те шесть рыб, которые Кит им скормил за обедом?
Ошибка мироздания
— Стой! — крикнул Кит, налегая всем телом на прикол, чтобы легче было остановить сани.
— Что с тобой? — спросил Малыш. — Ведь воды здесь не видно, дорога совсем сухая.
— Сухая-то сухая. Но там отрава чьи-то следы, — ответил Кит. — А я думал, что здесь никто не зимует.
Сани остановились, собаки легли в снег и стали выкусывать лед между пальцами. Еще пять минут тому назад этот лед был водою. Собаки провалились в полынью, засыпанную снегом. Весенняя вода, стекая с берега, стояла поверх трехфутового слоя льда на реке Нордбэске.
— Впервые слышу о людях на Нордбэске, — Сказал Малыш, глядя на чуть видные следы, пересекавшие реку и терявшиеся налево в устье небольшого ручья. — Но, может быть, здесь бродили охотники?
Кит захватил горсть легкого снега и в раздумьи остановился.
— Нет, — сказал он решительно, — следы идут туда и обратно. В последний раз они шли вверх. Они посейчас здесь, кто бы это ни был. Тут неделями никто не проезжал. Что могло задержать их, хотел бы я знать?
— А я хотел бы знать, где мы будем ночевать сегодня, — сказал Малыш, уныло глядя на юго-запад, где сумерки сменялись тьмой.
— Пойдем вверх по этому ручью, туда, куда ведут следы, — предложил Кит. — Там много сухого хвороста. Мы сможем разбить лагерь в любое время.
— Лагерь мы сможем разбить в любое время, но нам надо ехать и не отклоняться с дороги, чтобы не сдохнуть с голоду.
— Нам может что-нибудь попасться на этом ручье, — продолжал Кит.
— Посмотри на наши припасы! Посмотри на собак! — воскликнул Малыш. — Посмотри на… Э, да все равно… Уж ты настоишь на своем.
— Мы даже и дня не потеряем, — настаивал Кит. — Может быть, даже лишней мили не сделаем.
— Многих и лишняя миля отправляла на тот свет, — проворчал Малыш, мрачно и покорно качая головой. — Ну, ладно, поедем навстречу несчастью. Вставайте, безногие, вставайте! Эй, Брайт! Эй!
Вожак повиновался, и вся упряжка медленно потащилась по рыхлому снегу.
— Стой! Надо утоптать дорогу, — закричал Малыш.
Кит достал из саней лыжи, подвязал их к мокассинам и пошел вперед, уминая рыхлый снег для собак.
Это была не легкая работа. Собаки и люди уже много дней сидели на урезанном пайке, и энергия их почти истощилась. Они продолжали медленно двигаться по круто подымающемуся руслу реки. Высокие скалистые берега сблизились, и они шли узким ущельем. Под нависшими громадами царил полумрак.
— Да это западня, — сказал Малыш. — Не нравится мне тут. Мы словно под землю спускаемся. Ой, быть беде!
Кит не ответил, и полчаса они молча продвигались вперед. Малыш заговорил первым.
— Беда будет, — проворчал он. — Будь уверен, нам ее не миновать. Послушай, что я тебе скажу…
— Говори, — отозвался Кит.
— Я чую, что мы много дней проведем в этой яме. Будет беда, и мы надолго здесь застрянем.
— А не чуешь ли ты чего-нибудь насчет еды? — раздраженно спросил Кит.
— Нет. Насчет еды ничего не чую. Это как-нибудь устроится. Но знай, Кит, я съем всех собак, а Брайта не трону. На Брайте я остановлюсь.
Радуйся, — издевался Кит. — Я чую, что нам нс придется есть собак. Мы достанем оленину или карибу, или жареных перепелов.
Малыш фыркнул в знак невыразимого презрения, и они замолчали на целые четверть часа…
— Ну, вот, начинается твоя беда, — сказал Кит, останавливаясь и глядя на какой-то предмет лежавший у дороги.
Малыш вылез из саней, подошел к Киту, и через минуту они вместе смотрели на человеческий труп, лежавший на снегу.
— Откормленный, — сказал Кит.
— Посмотри на его губы, — сказал Малыш.
— Совсем закоченел, — сказал Кит, приподымая руку мертвеца, которая, не сгибаясь, потащила за собой все тело.
— Если его поднять и бросить, он разобьется вдребезги, — прибавил Малыш.
Промерзший труп лежал на боку. Видно было, что он лежит недавно, потому что снег не успел еще засыпать его.
— Третьего дня был сильный снегопад, — сказал Малыш.
Кит кивнул головой, нагнулся над трупом, перевернул его на спину и указал на огнестрельную рану в виске. Потом, оглянувшись по сторонам, кивнул на валявшийся в снегу револьвер.