Она злобно взглянула на него и заковыляла прочь. Несколько минут спустя, возвращаясь из леса, где команда стонущих больных собирала сосновые ветки, он увидел, как она вошла в хижину Эмоса Уэнтворта. Он пошел за ней. Подойдя к дверям, он услышал ее жалобный умоляющий голос.
— Только мне одной, — просила она что-то в ту минуту, когда вошел Кит. — Я никому не скажу.
Они оба виновато взглянули на вошедшего. Кит понял, что они что-то скрывают, но что, он не знал. И он проклял себя за то, что не подслушал под дверью.
— Говорите, — резко приказал он. — В чем дело?
— В чем, какое дело? — мрачно спросил Эмос Уэнтворт.
Но как раз этого Кит и не знал.
Положение становилось все более угрожающим. В темном и тесном ущельи, куда никогда не проникало солнце, смерть косила одного за другим. Каждый день Кит и Малыш со страхом осматривали друг другу рты и искали первого признака болезни — белого налета на деснах.
— С меня хватит, — однажды вечером заявив Малыш, — я обдумал все и решил, что с меня хватит. Я мог бы быть погонщиком рабов, но; быть погонщиком калек — этого мой желудок переварить не в состоянии. Им все хуже и хуже. Я не могу набрать для работы и двадцати человек. Сегодня я разрешил Джексону лечь в постель. Он готов был покончить с собой. Работа не приносит никакой пользы.
— Я и сам то же думаю, — ответил Кит. — Мы оставим себе на подмогу человек десять, а остальных отпустим. Будем поить их сосновым чаем.
— Чай не помогает.
— Я готов согласиться и с этим. Но, во всяком случае, он не вредит.
— Еще одно самоубийство, — сообщил на другое утро Малыш. — На этот раз Филлипс. Я предчувствовал это еще несколько дней тому назад.
— Мы попусту стараемся, — пробормотал Кит. — Есть у тебя какие-нибудь предложения, Малыш?
— У меня? У меня нет никаких предложений. Пусть все идет своим порядком.
— Но это значит, что все они умрут, — возразил Кит.
— Кроме Уэнтворта, — проворчал Малыш. Он Уже давно разделял неприязнь своего товарища к этому субъекту.
Необъяснимое здоровье Уэнтворта озадачивало Кита. Почему его одного пощадила цынга? За что его ненавидит Лора Сибли, и почему в тоже время она перед ним заискивает? Чего это она у него просила, а он не хотел давать?
Кит не раз пытался поймать Уэнтворта врасплох за обедом. Единственное, что он заметил подозрительного, это было подозрительное отношение к нему самому со стороны Уэнтворта.
Потом он попробовал расспросить Лору Сибли.
— Сырой картофель вылечил бы тут всех, — говорил пророчице. — Я это знаю наверняка. Мне уже приходилось испытывать это средство.
Ее глаза загорелись сначала надеждой, а потом горькой ненавистью. И он понял, что попал на горячий след.
— Почему вы не нагрузили ваш пароход картофелем?
— У нас был картофель. Но мы с большой прибылью продали его в форте Юкон. У нас много сушеного картофеля, а сушеный лучше держится.
Кит вздохнул.
— У вас совсем не осталось свежего?
— Совсем. Откуда мы могли знать?
— Может быть, осталась какая-нибудь пара мешков?
Она покачала головой, но, как ему показалось, не очень решительно.
— Может быть, все-таки осталось?
— Почем я знаю? — злобно сказала она. — Не я ведала провиантом.
«Провиантом ведал Эмос Уэнтворт», — решил он.
— Отлично. Ну, а как вы думаете? — Между нами говоря, не мог ли Эмос Уэнтворт припрятать для себя немного свежего картофеля?
— Конечно нет! Что вы!
— А почему бы нет?
Она только пожала плечами.
— Уэнтворт — свинья, — сказал Малыш, когда Киг передал ему свои подозрения.
— Лора Сибли тоже, — прибавил Кит. — Она знает, что у него есть картофель, и хочет, чтобы он поделился с ней.
— А он ей не дает? — Малыш заклеймил человеческую подлость самыми изысканными ругательствам и остановился, чтобы перевести дух.
Той же ночью, когда весь лагерь опал, Кит вошел в темную хижину Уэнтворта.
— Послушайте, Уэнтворт, — сказал он. — В этом мешке находится золотой песок на тысячу долларов. Я считаюсь в этой стране богатым человеком и мне это по средствам. У меня, кажется, тоже начинается цынга. Дайте мне одну картофелину — и песок ваш. Вот, возьмите.
Кит торжествовал, когда Эмос Уэнтворт протянул в темноте руку и схватил мешок. Он порылся в белье, и Кит почувствовал в своей руке картофелину.
Кит не стал дожидаться утра. Двое больных были при смерти. Он захватил Малыша, и они пошли в их хижину. Тысячедолларовая картофелина вместе с кожурой и грязью была раздавлена в чашке. Получилась густая жидкость, которую они стали по капле вливать в страшные дыры, которые были когда-то ртами. Всю мочь, сменяя друг друга, они давали больным картофельный сок.