Кит принес топор, и Уайлд Уотер умелой рукой дровосека расколол яйцо пополам. Внутренность яйца не внушала доверия. Сердце Кита похолодело. Но Малыш не струсил. Он поднял одну на половинок яйца и поднес к носу.
— Пахнет превосходно, — сказал он.
— Но выглядит скверно, — ответил Уайлд Уотер. — Да и как оно может пахнуть, если оно замерзло. Замерзшие яйца не пахнут. Погодите минутку.
Он кинул обе половинки на горячую сковороду. Все трое принюхивались, раздув ноздри, и молчаливо ждали. По комнате стал медленно распространяться подозрительный запах. Уайлду Уотеру было не до разговоров. Молчал и Малыш, не желая верить очевидности.
— Выбросьте его вон! — задыхаясь, закричал Кит.
— Зачем? — спросил Уайлд Уотер. — Придется проверить всю партию.
— Но только не в доме. — Кит закашлялся, преодолевая тошноту. — Разрубите их, и вы сразу увидите. Выкинь эту дрянь, Малыш, выкинь. Тьфу!
Они вскрывали ящик за ящиком и рубили яйцо за яйцом. И все яйца были безнадежно и непоправимо гнилые.
— Я уже не прошу вас съесть их, Малыш, — ухмыльнулся Уайлд Уотер. — И, если вы ничего не-имеете против, я немедленно уйду отсюда. У меня контракт на свежие яйца. Дайте мне собак и сани, и я увезу хоть эти, пока они тоже не испортились.
Кит помог ему нагрузить сани. Малыш сел за стол и начал раскладывать пасьянс.
— Скажите, сколько времени вы держали эти яйца? — на прощанье спросил Уайлд Уотер.
Кит ничего не ответил и, взглянув на погруженного в карты Малыша, стал выбрасывать ящики в снег.
— Окажи, Малыш, сколько ты заплатил за эти три тысячи? — ласково спросил Кит.
— По восемь долларов. Пошел вон! Не разговаривай, со мной. Если тебя кто-нибудь спросит, скажи, что мы потеряли на этом деле семнадцать тысяч. Я это вычислил, пока жарилось первое вонючее яйцо.
Через несколько минут Кит заговорил снова:
— Послушай, Малыш. Сорок тысяч долларов золотом весят двести фунтов. Уайлд Уотер увез яйца на наших санях. Он пришел к нам без саней. Те два мешка с золотом, что лежали в карманах его шубы, весили по двадцать фунтов каждый. Контракт требовал наличного расчета за всю партию. А он принес как раз столько золота, чтобы заплатить за свежие яйца. Он и не собирался платить за те три тысячи штук. Он знал, что они протухли. Откуда он мог знать? Что ты об этом думаешь?
Малыш собрал карты, начал было тасовать их и вдруг остановился.
— Да это ясно каждому младенцу. Мы потеряли семнадцать тысяч. Уайлд Уотер заработал семнадцать тысяч. Яйца, которые мы купили у Готро, принадлежат Уайлд Уотер. Ты еще что-нибудь хочешь спросить?
— Да. Почему, вопреки здравому смыслу, ты не попытался узнать, хороши ли эти яйца, прежде чем купил их?
— Ответить нетрудно. Уайлд Уотер связал нас временем, он рассчитал игру по секундам. У меня не было ни минуту на проверку яиц. Я должен был успеть привезти их сюда к двум часам. А теперь, Кит, позволь задать тебе вопрос. Кто посоветовал тебе скупать яйца?
Малыш в шестнадцатый раз раскладывал карты, а Кит уже начал готовить ужин, когда в Дверь постучал полковник Бови, передал Киту письмо и удалился.
— Ты видел его лицо? — вспылил Малыш. — Он едва сдерживался, чтоб не расхохотаться.
#221
Теперь нам в Доусоне не житье. Поднимут нас с тобой на смех.
Письмо было от Уайлда, и Кит прочел его вслух:
Дорогие Кит и Малыш! Нижайше вам кланяюсь и приглашаю вас сегодня на ужин к Славовичу. С нами ужинает мисс Аррал, а также Готро. Пять лет назад, в Серкле, мы с ним были компаньонами. Он славный малый и будет моим шафером. Теперь насчет яиц. Они попали на Клондайк четыре года тому назад и уже тогда были тухлые. Они были тухлые еще тогда, когда их отправляли из Калифорнии. Они спокон веку тухлые. Один год они зимовали в Карлуке, другой — в Нутлике, последнюю зиму пролежали на Сороковой Миле, их там продали, потому что не была внесена плата за хранение. А на эту зиму, надо полагать, они застрянут в Доусоне. Не держите их в теплой комнате. Люсиль просит сказать вам, что мы все вместе как-никак расшевелили Доусон. Так что выпивка за вами, я считаю.
С совершенным почтением ваш друг Б.
— Ну, что скажешь? — спросил Кит. — Мы, конечно, примем приглашение?
— Я тебе одно скажу, — ответил Малыш. — Уайлду Уотеру и разориться не страшно. Он же артист, черт его дери, замечательный артист. И еще я тебе скажу: плохая моя арифметика. У него будет не семнадцать тысяч барыша, а куда больше. Мы с тобой поднесли ему в подарок все свежие яйца, сколько их было на Клондайке, — девятьсот шестьдесят четыре штуки, считая те два, что я ему подкинул для ровного счета. И он, негодяй, еще нахально утащил с собой в кастрюльке те три, которые мы разбили на пробу. А напоследок вот что я тебе скажу. Мы с тобой записные старатели и прирожденные разведчики. Но что до финансовых махинаций и разных способов разбогатеть в два счета, тут мы такие простофили, каких еще свет не видал. Так давай уж лучше заниматься настоящим делом, будем лазить по горам и лесам, и если ты когда-нибудь заикнешься мне про яйца — кончено, я тебе больше не компаньон. Понятно?