Недавно мой онколог Василий Степанов предложил госпитализацию к ним в отделение. Намекал, что ходячим мертвецам там самое место.
Да, я — ходячий мертвец. Но не сегодня. Сегодня я жив.
Чувствую на себе испытующие взгляды зрителей. Сколько их? Не меньше трех тысяч точно. И все они чего-то ждут. Как и я. Мы ждем чуда.
Кроме меня на сцене никого нет, поэтому она слабо освещена. Полумрак добавляет к происходящему некое волшебство. То, чего мы ждали. То, что сейчас свершится.
Я — кожаный браслет на левом запястье. Я — кулоны черепахи и головы волка поверх зеленой футболки с надписью «ROCK AND ROLL». Я — иссиня-черные кожаные брюки. И снова я — играющая сквозь боль улыбка.
Макс Остин. Как много в этом псевдониме боли. Он ассоциировался у меня только с Bish-B, группой, чье прошлое давно горит.
Бросаю взгляд на выходящих на сцену коллег. Нас в группе шестеро. Гитары — Тая Лист, Ярик Гном, тезка Макс Азаров, он же клавишные, бас-гитара — Камиль Бас, ударные — Анита Джей и я. И все мы — вокал.
Мы — группа с гордым названием «Волки».
На сцене загорается мягкий свет. Незнакомый парень в красной кепке торопливо ставит у моей установки пять пол-литровых бутылок с водой и убегает. Думаю, нам этого не хватит.
Басист в клетчатом красном пиджаке из твида и черных широких брюках подходит ко мне. Читаю по губам: он спрашивает, готов ли я. Киваю.
Шоу началось.
Первая минута безумия. Впереди еще сто семьдесят девять таких же минут.
Когда я получил сообщение по электронной почте от лидера группы, меня понесло. Казалось, что я вернул потерянные крылья и снова летаю. Камиль написал, что очень хочет видеть меня участником «Волков» до тех пор, пока моя душа не покинет тело.
Невозможно отказаться от такого предложения. Даже последняя стадия рака для отказа не может быть уважительной причиной.
— Катя, ты слышишь? Слышишь?!
Наверное, ноги у меня прыгали в потолок от радости.
— Первый концерт! Через две недели! Трехчасовой!
Я думал, Катя 3.5 начнет отговаривать меня. Мол, куда ты, со своим-то раком? Мол, у тебя ни на что сил нет. Исхудал весь, как глист. Но нет, был не прав.
— Благословляю, Макс. Верю, что ты еще на что-то годен.
Она разделила радость. И за это ей нельзя быть неблагодарным.
На следующее утро я первым делом позвонил Татьяне Ворониной, потому что только в ней видел реальную помощь, способную поднять меня, музыканта, на ноги. И она стала приезжать в Арзамас из Нижнего Новгорода каждый день, только чтобы помочь мне преодолеть нелегкие симптомы рака поджелудочной.
У нее получилось. Две недели интенсивного лечения у экстрасенса — и я почувствовал себя лучше. Незначительно, но все же. И, главное, не стало хуже. Правда сама Татьяна после всех сеансов серьезно заболела, и последние три дня она не в состоянии не то что лечить, а даже подняться с постели.
Благодаря ей, сорокалетней польской подруге, я смог дважды отрепетировать трехчасовой концерт как участник группы «Волки». Я репетировал вон с тем стройным почти лысым брюнетом Яриком в белой хлопковой рубашке и хлопковых брюках цвета шампанского, играющим с большим энтузиазмом перед зрителями свой первый большой концерт. Репетировал с сероглазым Максом, упершим взгляд на клавиши синтезатора, в платиново-серой футболке с длинными рукавами и синими брюками. И с блондинкой Анитой с ее безумно красивым голосом, в черной кожаной куртке, белой футболке из хлопка, шелковых трусах, держащей в руках микрофон и поющей слова, когда-то исполняемые Кристи Стоун:
— Когда нет сил держать бой
И не можешь найти причины,
Чтобы жить, если мир земной
Из яда змей наполовину…
Наше выступление началось с песни «Не говори», песни жизнеутверждающей и поднимающей дух. Это лишь начало. Впереди еще тридцать семь песен.
Какое странное ощущение — сидеть там, где ты в последний раз и выступал, но в другой команде. Иногда то и дело всплывают перед глазами картинки из прошлого.
Вспышка. Эндрю с бас-гитарой, воющая в микрофон Кейт, склоняющийся перед зрителями Влад, Анна в ее любимом шерстяном свитере и Кристи с походкой тигрицы на сцене. Вспышка.
Сейчас здесь другие люди. Совсем не те, кого когда-то любил и люблю. Этих пятерых я даже до недавнего времени не знал и мало что знаю о них сейчас, а они давно обо мне все знают. Ну, или почти все.
— Не говори, что ты поддался мыслям,
Не говори о бесполезности и тщетности бытия.
В последние мгновенья жизни
Ты знай, что сам себе судья.
Могу ли сказать, что «Волки» теперь моя семья? Не уверен. Лишь чувствую, что здесь и сейчас я дома. Там, где и должен был быть с ноября по январь.
В жизни не все так плохо, если ты занимаешься тем, что заставляет твою душу дрожать от восторга. Сидя за барабанами, осознаю, насколько глупо я тратил отпущенное мне время. Надо было что-то делать, чтобы вернуться на сцену. Биться о стену, а не искать другие двери.
— Не говори, что мечта твоя недостижима,
Не говори, что ты ползти устал.
Поверь: все еще осуществимо.
Встань с колен, даже если ты упал!
Я зашел в первую дверь. Оказался в комнате с еще несколькими дверьми. Там учеба, эгоизм, желание чувствовать себя живым без всякой цели. Прошел дальше. Там рок-издание, тот же эгоизм и навязывание своих идей другим людям. Долго же я искал выход к стене, через которую пытался пробиться.
Правильнее сказать, в итоге это ко мне пробились.
Вспышка. Кристи левой рукой держит микрофон, а правой жестикулирует. Ручной танец. Вспышка.
Анита чертит ладонью невидимую черту. Поет:
— Когда путь лежит через туманы
Грозы и мертвые города,
Не идти — станет для тебя обманом.
Так иди сейчас или никогда!
Странное совпадение. Анита и Кристи очень схожи характером. Думаю, пародирует ли Анита ее или на самом деле такая же стерва?
А не подражаю ли я сейчас сам себе, исполняя кавер на Bish-B?
— Только в кино человек может легко найти себя.
Через десять минут мы должны быть на сцене. Но Камиль о чем-то рассуждает настолько медленно, что кажется, будто он не собирается выступать или забыл о том, кто он и где.
Мы сидели в гримерной на мягких блевотного цвета креслах и диване. В центре небольшого стеклянного стола привлекали внимание шесть кружек с напитками. Кто-то брал одну из кружек, делал глоток и ставил на место.
— А мы в сортир не захотим во время концерта?
Зачем Ярик озвучил свой вопрос? Теперь группа будет думать об этом и хотеть в туалет. Так было со мной один раз в самом начале музыкальной карьеры. На вопрос Ярика Анита среагировала очень громким смехом. Она подняла кружку и опустошила ее одним заходом. Затем, цепляясь пальцами во вторую кружку, поинтересовалась у Таи:
— Будешь?
Тая фыркнула.
— Еще чего!
И эту кружку, но уже помедленнее, Анита выпила до дна. Камиль возмутился:
— Эй, ты так не налегай, в туалет замучаешься бегать.
Хохот барабанщицы в который раз напомнил мне Кристи Стоун. Это странно, но я скучаю по ней. Скучаю по старым коллегам. По таким же посиделкам, но только не перед, а после концерта.
В гримерке жарко, хочется пить.
Камиль продолжал рассуждать:
— В реальности, чтобы найти самого себя, человеку приходится пройти чуть ли не через всю жизнь. Да-да. Чаще всего он находит себя и смысл жизни только перед смертью. Так что, господа и дамы, не обещаю, что наш музыкальный коллектив — истинные мы.