Я не люблю показывать свои чувства, но говорю:
— И я.
Эндрю вытаскивает голову из подушки и трясется в диком приступе хохота. Даже в темноте чувствуется, что Влад смущается, а я с холодным безразличием закрываю глаза.
Вспышка. Игорь целует в лоб мертвого отца. Мужики заколачивают гроб, а я стою поодаль, в снегу.
Я никогда не прощаюсь с мертвыми. Зачем? Ведь они всегда с нами.
Вспышка. В глазах бесконечные волны реки Кама. Олек вздыхает.
— Как тяжко жить, если у тебя нет «икс-шесть» или «кайена».
— Как трудно жить, если в тебя не верят.
Вспышка. Катя 3.5 укрывается одеялом в больничной палате. Шутливо мне угрожает:
— Если я умру, а ты нет, я стану призраком и буду тебя преследовать, пока наш уговор не будет выполнен!
— А давай после смерти вместе бегать призраками и пугать людей?
— Давай!
Вспышка. Взрослая женщина высокого роста с черными-черными волосами и обожженным телом под распахнутом халатом приближается ко мне в одинокой палате. Она жаждет секса.
— Ну давай, Макс. Всего один раз. Я и резинки купила.
Я отхожу назад, к окну.
— Нет. У меня девушка есть.
— И где она сейчас?
— В Москве.
Она в столице уже второй месяц.
— Но скоро вернется.
Булькающий хохот женщины вызывает во мне ужас.
— Ты думаешь, она там не трахается ни с кем? Точно говорю, что сейчас ей кто-то всаживает! Так что и ты, давай, не теряй времени, раздевайся!
Вспышка. Кэти Фокс укрывает подбородок шарфом. Говорит:
— Мне нравятся люди-айфоны.
— Люди-айфоны?
— Они постоянно совершенствуются, и каждый раз в них находишь что-то новое.
Вспышка.
— Над смертью смеются, Кать.
Закрываю вкладку с сообществом «Мертвые страницы ВКонтакте».
— А смерть надо уважать. Какой бы ни была — она всегда одна.
Вспышка. Тихий шепот волн. Стою в Каме, вода едва касается моих колен. Справа от меня садится солнце, позади — лес.
Максим Волков наедине с природой, с самим собой.
Где-то очень-очень далеко виднеется другой берег реки, доплыть до него самостоятельно невозможно.
Мне восемнадцать, и я собираюсь побить свой рекорд.
Насколько далеко от берега смогу заплыть? Доплыву ли хотя бы до буйка?
И устремляюсь в бесконечные воды.
Рок-поколение смотрит на сцену. Особенно много внимания уделяется мне. Все эти лица — они такие разные — объединены одним делом, они запомнят сегодняшний вечер на всю оставшуюся жизнь. Я в этом уверен.
Лица исчезают.
Тьма в глазах.
Это длилось всего несколько секунд, но мне достаточно и их, чтобы осознать происходящее.
Гитары затихают, я иду к микрофону, иду очень осторожно. Кажется, сейчас вырвет.
Макс, будь мужиком, Анита уступила место — бери и пой. Прежде чем послушаться себя, делаю пару глотков минеральной воды, а как только хватаю микрофон, вновь несколько секунд вижу только темноту.
Начинаем исполнять последнюю композицию. Камиль встревоженно косится в мою сторону — он постоянно следит за моим состоянием и видит, что мне очень непросто.
Тьма в глазах.
Вспышка.
Говорят, перед смертью вся жизнь проносится перед глазами. Но сейчас я вижу только тьму.
Вспышка.
Кожаный браслет на левом запястье, микрофон в той же руке, капли пота — песня в бешенном ритме, я сильно потею.
Кажется, повышается давление. Пульс в районе девяносто-сто ударов в минуту. Ребята озабоченно переглядываются между собой, понимают, что я сейчас в ужасном состоянии и пою совсем слабо.
Соберись, Макс, ну же.
Ничего не слышу.
За свои двадцать три года я многое повидал, многое совершил. Жизнь у меня была очень и очень странная. Но это была жизнь.
Черт возьми, моя жизнь. И плевать, если ее кто-то осудит.
Тьма в глазах, в этот раз на несколько секунд дольше.
Я сбился с ритма.
Кто-то сказал мне, что человек находит смысл жизнь перед самой смертью. И я жалею, что не отдавал всего себя одному делу — музыке.
Вспышка. Перед глазами на черном фоне мелькают числа. Не успеваю их считывать, они проносятся очень быстро, не останавливаясь ни на секунду. Вспышка.
В своей жизни я не сделал ничего достойного, за исключением того, что делаю сейчас. Каким же я был глупым: если чем-то в жизни заниматься, то только чем-то одним.
Вспышка. Запах июльского лета. Зеленая трава, Александровский сад города Елабуга, лежу на спине. В небе — свободные от людских проблем птицы. Вспышка.
Левая рука становится непослушной — то и дело норовит упасть и, разжав пальцы, выронить микрофон.
После смерти дяди, отца Игоря, я изучил несколько статей об инсульте, узнал все его симптомы. Я, конечно, не врач, но, кажется, совсем скоро буду мертв.
Яростные удары по тарелкам — до меня доносится их звон — и барабанам, пот по всему телу не только у меня.
Внезапная сухость во рту, онемение языка, кратковременная потеря сознания, потеря слуха, скорый взрыв в моей голове — в ней бомба с таймером на короткое время.
Лишь бы доиграть концерт.
Господи, осталась лишь эта песня.
Тьма в глазах, но не из-за того, что кто-то выключает во мне свет, а потому что постепенно теряю сознание.
Я обязан спеть до конца, потому что большее, на что сейчас способен, что могу сделать — выйти победителем этого вечера, отыграть концерт.
В молодости люди хватаются за все, что можно, стараются достичь успеха в разных сферах. В молодости они думают, что остановиться на чем-то одном еще успеют, где-нибудь ближе к старости. Люди, люди, люди.
Люди ищут путь к себе через избиение геев, лесбиянок, эмо, школьников — и студентов-зубрил, своих жен, а иногда и мужей, через осуждение проституции и наркомании, через сожжение книг, в которых есть хоть одно неверное слово. Так повелось, что каждый человек считает свое мировоззрение единственно верным, плюрализм недопустим. Люди не понимают, что нужно бить, в переносном смысле, самих себя. Что нужно хвататься за себя и биться, биться, биться.
Я должен играть.
Играть, несмотря на то, что многими вычеркнут из списка живых.
Вспышка. Бьющий белым цветом водопад. Бесконечный жизненный цикл. Вспышка.
Несмотря на то что, моя квартира так же опустела, как опустела дача Юры, несмотря на то что в ней уже нет жильцов.
Несмотря на то, что после концерта я собираюсь уехать в Арзамас, где и должен будет остановится таймер в моей голове.
Вспышка. И вижу то, что сейчас происходит — я на сцене. Черт возьми, я так долго об этом мечтал! Вспышка.
Лишь бы не сдаться.
Мой пульс бьется быстрее барабанов Аниты, пот летит в разные стороны. У нее, как и у меня, ладони уже натерты до мозолей, сочится кровь.
Я кричу последнее слово песни, быстро вставляю микрофон в стойку и с огромным облегчением прыгаю в танцевальный партер на руки поклонников.
Они передают друг другу мое тело, а измученные «Волки» бьются из последних сил, доигрывают наш трехчасовой концерт.
Я растворяюсь в невидимых нотах.
Вспышка. Смерти нет. Вспышка.
На губах соленый вкус пота.
Спина, ноги, руки, голова — люди хватаются за тело, куда-то несут, несут, несут.
Звон в ушах. Я смотрю вверх, вбок, вверх и снова вбок.
В зале царит эйфория, люди в экстазе.
Музыка творит чудеса.
Музыка — моя жизнь.
И я умру. Но не сегодня.
А лишь когда мои песни перестанут ставить на повтор.
Тьма в глазах.