Дверь квартиры напротив резко распахнулась.
- Вы чего тут? – выглянувшей девице можно было дать и двадцать, и тридцать лет. Полная, с усиками над верхней губой и сальными волосами, забранными в жидкий хвостик, она была одета в растянутую футболку неопределенного цвета и спортивные штаны. Настороженно глянула на Тараса. Потом увидела Мужика и мгновенно расслабилась. – Нет там что ли никого?
- Похоже на то, - ответил Тарас. И тут же нашелся, – Странно, а я с… э-э-э Валентиной Петровной договорился, что она собаку на передержку возьмет. И вот, не открывает.
- Так небось просто не слышит. Звоните еще, - девица не собиралась уходить. Ждала, чем закончится дело.
Тарас немного помедлил и снова нажал на звонок. Разумеется, ему, как и в первый раз, не открыли. Тогда девица на секунду исчезла за дверью и тут же появилась в ядовито зеленых тапочках на босу ногу. Деловито пересекла лестничную клетку, ухватилась за облезлую ручку, навалилась круглым плечом на дверь.
- Она если дома, замок не запирает, – пояснила соседка Валентины Петровны. – Нужно только ручку по-особому повернуть...
Девушка оказалась права. Дверь поддалась и со скрипом ушла в темноту прихожей.
- Алле, В-а-а-аль, - позвала соседка с тягучими московскими интонациями, – К тебе тут мужчина… - окинула Тарас взглядом, от которого тому сделалась до жути неловко, и добавила, – Импозантный та-а-а-кой!
Хозяйку квартиры эта информация, по-видимому, не заинтересовала. Девушке никто не ответил. Тогда Тарас осторожно отодвинул ее с дороги и вошел внутрь.
Ему пришлось сделать пару шагов в практически полной темноте. Нащупать выключатель в прихожей так и не удалось. Ближайшим источником света оказалось кухонное окно, к нему-то Тарас и направился.
Миновав дверной проем, он ощутил запах старой еды, грязной посуды, алкоголя и еще чего-то, плохо опознаваемого. На этот раз с выключателем повезло больше. Он находился ровно там, где ему, по мнению Тараса, полагалось находиться – на уровне опущенной кисти руки взрослого человека. Палец вдавил тугую кнопку, и на кухне вспыхнул свет. Холодный, как в операционной.
В этом свете Тарас увидел заставленный тарелками стол, за ним двух полных женщин. Обе сидели, положив головы на столешницу. Обе были абсолютно и бесповоротно мертвы.
- Господи Исусе, Господи Исусе, Господи… – начала монотонно повторять девушка за спиной.
- Не смотрите, – Тарас полностью владел собой. Медицинское образование не обходилось без практики в морге, поэтому со страхом перед покойниками владелец «ДельтаФарма» справился еще в студенчестве, – Лучше – полицию вызовите.
Он сказал это на автомате, не сильно вдумываясь в слова. Взгляд Тарас был прикован к листу бумаги, сложенному пополам и установленному на одной из пустых тарелок, словно ресторанная табличка, сообщающая, что столик зарезервирован. На листе был напечатан один единственный вопрос, от которого Тараса бросило в жар:
«Ты знаешь, как она умерла?»
Глава 5.
ТАРАС
- «Ты знаешь, как она умерла», - прочитал Генка вслух с экрана смартфона. Тарас сделал фото еще до приезда ментов в квартиру сестры технолога, и теперь Ванечкин и Савельева по очереди изучали содержимое найденной возле трупов записки, - И? Что это значит?
- Вот и я хотел бы знать.
- Но если ты не знаешь, то с чего решил, что это для тебя написано? – задала Светка логичный вопрос. У нее вообще всегда все было в порядке с логикой.
- Честно? Есть такое слово, которые прикрывает недостаток информации – «интуиция».
Они сидели за столиком бургерной в пяти минутах ходьбы от офиса. Название местечка отдавало советской киноклассикой – «Вокзал для своих». Заведение, и правда, ориентировалось исключительно на постоянную публику. Здесь можно было, не заглядывая в меню, бросить официанту и бармену в одном лице: «как обычно». И получить ровно то, что ты привык заказывать в это время суток.
А можно было пойти дальше – попросить: «мне чего-нибудь полегче, с креветками». Или: «сегодня хочется вредного и острого». Тогда за дело брался шеф-повар – бородатый Тимур.
Тимур, он же совладелец заведения, полжизни был летчиком-испытателем. Почти два десятилетия гонял под облаками «сушки» и «миги», а потом, лет в сорок, бросил авиацию и открыл с приятелями «Вокзал для своих». Сам стоял у плиты. Говорил, что всегда любил готовить. Причем делал это не по науке, а по наитию. Творил, как художник – смешивал, поджаривал, взбивал, поливал соусом. Иногда выходило божественно, иногда так себе. В последнем случае Тимур брал по минимуму денег, «только чтобы отбить продукты».