Он поспешно щелкнул выключателем. Мягкий свет встроенных в потолок ламп залил широкую прихожую. С противоположной от двери стены на Тараса смотрело лицо Милы. Черно-белый постер изображал ее, выходящей из воды. В глазах отражался космос, капельки оставляли на коже влажные дорожки, губы были призывно распахнуты – у Тарас всегда начинало ныть под лопаткой при взгляде на этот портрет. Он заставлял Тараса Калинина, вполне состоявшегося бизнесмена двадцати девяти лет от роду, ощущать собственную ущербность. Как тогда, в девятом классе, на линейке первого сентября. Он только-только перевелся в гимназию, где училась Мила. Пришел, пряча за спину, купленный мамой букетик нелепых астр. Стоял чуть в стороне от своего нового класса и наблюдал, как стройная девушка с медовыми волосами ловко управлялась с группкой парней. Заставляла их из кожи вон лезть ряди ее взгляда или улыбки.
Следующие два года Тарас только и делал, что наблюдал. За сменой кавалеров, за возникавшими и тут же исчезавшими любовными многоугольниками, за звездными минутами и часами Милы на школьных праздниках, за ее внезапной враждой с математичкой, закончившейся увольнением последней, за нервными срывами, причины которых всегда были известны девчонкам и оставались загадкой для парней. Мила постоянно находилась в центре внимания, Тарас же скромно топтался на его обочине. Мила была сердцем класса и параллели, Тарас в лучшем случае мог оказаться к тем, кто осторожно проверяет пульс.
А потом школа закончилась, и пришло время выбирать институт. Сдавая документы в РИНМУ, Тарас обнаружил что Мила идет в тот же вуз. Только не в хирургию, а на фармакологию. Решение было принято мгновенно. Он переиграл, разработанный на пару с дедом сценарий своей жизни, и тоже поступил на фармфак.
Деда тогда чуть удар не хватил. «Кем ты будешь работать? Аптекарем? Косметологом?» – орал, как подорванный, краснее лицом и шеей. Но Тарас впервые в жизни даже не думал ему уступать: кем буду – разберусь, что сделано, то сделано, смирись.
В институте все изменилось. На всегда хорошо учившегося Тараса внезапно обрушилась настоящая популярность. Его выделяли преподаватели, с ним активно заигрывали девчонки, к нему с уважением относились малочисленные парни. Совершенно того не желая, он оказался звездой курса. И тут Мила, которая слегка потерялась в толпе будущих фармакологинь, решила заявить на бывшего одноклассника права. Сама подошла на новогодней вечеринке, сама пригласила в кино, потом – к себе домой.
Пять лет обучения превратились для Траса в любовную пытку. Мила притягивала его, отталкивала, заставляла с ума сходить от ревности, потом от щенячьего восторга из-за близости с ней, снова от ревности... Он писал за нее курсовые и контрольные, договаривался с преподавателями о пересдачах, подрабатывал то грузчиком, то продавцом, лишь бы было на что водить свою девушку по клубам и рестораном. В их паре Тарас, несмотря на интерес к себе со стороны противоположного пола, оставался тем, кто добивается любви. Мила – той, кто позволяет себя любить. С новогодней вечеринки в студенческой общаге прошло девять лет, а Тарас Калинин, владелец фармацевтического производства и сети московских аптек, продолжал замирать от страха при мысли, что девочка с медовыми волосами передумает и навсегда исчезнет из его жизни.
В огромной гостиной запах духов ощущался сильнее. Тарас включил свет и тяжело опустился на обитый белоснежной кожей диван. Пес, деловито процокав по паркету, устроился радом. Сел, привалившись мохнатым боком к человеку, и принялся вылизывать яйца. Смачно, с причмокиванием.
– Слушай, парень, ты потише это делать не можешь? – раздраженно спросил Тарас.
Парень удивленно уставился на него похожими на пару перезревших черешен глазами. На морде было написано: «Ты чего, мужик? Баб же рядом нету, кого стесняться-то?»
Тарас уже поднял руку, чтобы согнать пса с дивана, но Пупсик внезапно напрягся, навострил уши и разразился глухим лаем. Спустя пару секунд он уже летел к входной двери.
– Эй, собака, будь человеком, – Тарас поднялся, – Весь дом же перебудишь.
Но собака не унималась. Слушая басовитый лай, Тарас решил раз и навсегда переименовать Пупсика в Мужика. Это хоть как-то примиряло с необходимостью провести бок о бок почти целую неделю, до возращения родителей Милы.
– Да угомонись ты!
Мужик с остервенением бросался на дверь. Отскакивал, как мячик, и снова бросался. Может, в соседскую квартиру лезет кто, подумал Тарас. Сейчас лето, многие в отъезде – самое то для грабителей. В дом их, конечно, просто так не попадешь, на входе сидит консьержка, суровая, как боец СОБРа, Валентина Андревна, но чем черт не шутит.