– Завтра подъем в половине седьмого, – вывел из оцепенения голос хозяина квартиры, – В семь мне нужно уехать. Так что не тормози, иди ложись. В комнате есть диван.
Дина покорно кивнула и потянула ручку двери. Красивой, из темного дерева.
– Да, и, если что в холодильнике найдешь, все твое. Можешь смело съедать.
– Спасибо.
После этого нехитрого обмена репликами владелец приютившей Дину жилплощади исчез в соседней комнате. В коридоре остался только пес. Длинношерстный чихуахуа. Определить породу не составило труда. У Дины когда-то жил такой же только рыжий. Умер от старости четыре года назад. Они с Янкой тогда целую неделю ревели, не переставая. Мама предлагала завести другую собаку, но ни Дина, ни Янка не согласились – боль от потери Рыжика была слишком сильной.
– Ты со мной? – спросила полушепотом Динка, входя в комнату.
Пес ничего не ответил. Прошел следом. Держался при этом совершенно невозмутимо, точно всем своим видом говорил: «Ну, да, я каждую ночь провожу в компании приблудных девушек. А что тут такого?»
Комната оказалась небольшой, квадратной. Все ее стены, от пола до потолка, были заставлены книжными стеллажами. Дина не поверила своим глазам, разглядев на одном их них знакомые корешки – блекло-розовые с черными надписями. Полное собрание сочинений Артура Конан-Доиля. Рядом весь Ли Чайлд. А еще Мишель Бюсси, Аллан Корбен, Маринина и Михалкова. У кого-то в этой квартире вкус на сто процентов совпадал с Динкиным. Неужели, у сурового мужика за стеной? Нет, не может быть. Тогда у кого? У той мокрой девицы с портрета? Тоже вряд ли.
В центре комнаты стоял кожаный диван. На нем лежал небрежно брошенный оранжевый плед и подушка. Все, что надо для нормального сна. Динка бросила рюкзак на пол, а сама плюхнулась на диван. Вот оно счастье – вытянуться во весь рост! Это она и сделала. Даже тоненько заскулила от удовольствия. И тут же спохватилась: а что если хозяин квартиры явится к ней посреди ночи? Вон, на двери даже защелки нет. Внутри все помертвело. Динка затихла, прислушиваясь к квартирным звукам.
В этот момент на диван взлетел пушистый белый пес. Покрутился на месте и улегся клубочком у Динки под грудью. Точно так же, как это любил делать покойный Рыжик. Сразу нахлынуло чувство полной безопасности. Что может случиться с тем, у кого под боком дрыхнет солнечная собачка? Да, именно солнечная собачка – так называли длинношерстных чихуахуа, за беззлобный нрав и горячее сердце. Вспомнив это, Динка невольно улыбнулась. Потом закрыла глаза и мгновенно уснула.
Тарас
Тарас проснулся как обычно – за пару минут до звонка будильника. Некоторое время лежал, вспоминая случившееся накануне.
Мила уехала.
Внутри все сжалось от тупой тоски. Следом накатило раздражение – какого черта он дергается? Пора уже философски относится к закидонам жены: уехала – вернется, не вернется – значит, не судьба. Но у Тараса так не получалось. Как не получалось до конца принять установленное когда-то Милой правило – мы не нарушаем личных границ друг друга. Это означало, что Мила могла в любой момент сбежать с телефоном на кухню и долго вести там напряженный разговор в полголоса. Могла укатить на все выходные за город с подругами. Могла вернуться под утро, пропахшая сигаретным дымом и чужим парфюмом. При этом стоило Тарасу потребовать объяснений, как тут же разражалась буря: «Ты мне не доверяешь? Мы же договорились уважать личные границы! Я не лезу в твою жизнь, ты не лезешь в мою». Вот только жизнь Тараса сводилась к метаниям между производством и офисом, а ежедневный график не работавшей жены оставался по большей части загадкой.
Порой Тарасу до жути хотелось наплевать на принципы и нанять частного детектива. Просто чтобы убедиться, что «личные границы» - не более чем женская причуда. Но назидательный голос деда в голове был неумолим: «Есть поступки, Тарас, которые меняют тебя раз и навсегда. Дал слабину, совершил то, что совершать был не должен, и незаметно для себя превратился в совсем другого человека. Того, которому и руки бы не протянул». Тарас чувствовал, что слежка за собственной женой относится именно к таким поступкам.
Тревожно запиликал будильник. Все, пора вставать. Через полтора часа в кабинете будут ждать очень серьезные люди. Если разговор сложится удачно, можно навсегда забыть о проблемах с выводом на рынок нового препарата.