– Нет, Ли, мне не нужны семьдесят пачек розовой бумаги, которую ты нашел на помойке. Зачем ты сложил их на моей кухне?
Но помимо дешевой ренты, эксцентричного пространства, пачек бумаги и не заканчивающегося веретена творческих жильцов, его подарок был чем-то большим, это было трудно увидеть. The Cloud Club был его вариацией подаренного цветка, своеобразного подарка миру. Каждый, кто проходил мимо этой огромной глицинии и кто входил через скрипучие входные двери, чувствовал этот подарок. Сам Ли – интроверт (он даже называет себя «отшельником»), но его дом говорит за него. Он создан его руками. Это место, в котором мы можем почувствовать связь друг с другом.
Я рассталась с Джоном.
Иногда мой парень Блейк приходил посмотреть на меня. Он учился на последнем курсе Массачусетского технологического университета, он питал особую страсть к живописи и души не чаял в своих аквариумах с рыбами-клоунами. Еще у него был осьминог.
Он закончил университет и устроился на работу инженером, зарплата была хорошая, но у него не оставалось времени на искусство, поэтому он уволился и решил посвятить себя творчеству. Живопись не могла оплатить ренту. Ему нужно было что-то практичное. Чтобы зарабатывать деньги, он стал живой статуей на другом конце Гарвардской площади, он выбрал образ ангела с крыльями.
На нем была длинная белая роба и перчатки, он покрасил волосы в шокирующий белый цвет и сам смастерил огромные крылья из папье-маше и перьев. Они были восхитительными.
Невеста была заметной фигурой на площади. Но я чувствовала, когда меня игнорировали те, кто проходил мимо без единого взгляда в мою сторону. Я не принимала это близко к сердцу. По крайней мере, я старалась.
Многие люди спешили в школу или на работу, разговаривали с партнерами или были заняты чем-то еще. Меня игнорировали 99 % всех прохожих за всю мою пяти– или шестилетнюю карьеру Невесты. Это приравнивается к сознательному игнорированию несколькими миллионами людей. Вот почему я советую музыкантам уличные выступления, а не выступления в консерватории, особенно если они играют в стиле рок-н-ролл. Это опускает тебя с небес на землю, и ты становишься намного смелее.
Иногда был просто плохой день. Никто не останавливался.
Когда такое случалось, я начинала выступать ради собственного удовольствия. Я позволяла меланхолии и одиночеству захватить меня. Я наклоняла печально голову в одну сторону, немного опускала плечи и поднимала руки к небу, как бы говоря: «Почему, Господи, все меня покинули?»
Я могла убедить себя в том, что в модах[10] не осталось ничего хорошего. Я позволяла небольшим слезинкам скатиться по щеке. Все происходящее показывало мне, насколько холодным и жестоким был мир.
Я решила взять Невесту в путешествие. Платье помещалось в ящик для инструментов, на нем я могла и стоять. Невеста позволила мне побывать в Ки-Уэсте, Лос-Анджелесе,
Вегасе, Нью-Йорке, Германии. Работа в разных городах и странах была трудной. Я привыкла к неспешному ритму Гарвардской площади. В первый день во Французском квартале в Новом Орлеане на меня не только кричали другие уличные артисты, но и угрожали, что подожгут мою фату. Несколькими минутами спустя около меня останавливалась туристическая карета, и лошади мочились на мое платье.
Мои руки обычно были подняты или сложены у сердца. Они никогда не были протянуты ради денег. Если люди пытались положить деньги мне в руки (что они часто пытались сделать) – это было неправильно и неудобно. Для денег лежала моя шляпа, а мои руки нуждались в чем-то большем.
Мадлен Дюплесси отправила мне эту историю в комментарии в моем блоге: «Когда я была маленькой, вышла статья о женщине, которая поехала в Индию заниматься благотворительностью. Все нищие дети приходили за едой и просили подаяния, протянув ладонь. После долгого дня она пошла домой, и там стоял ребенок с протянутыми руками. Сначала она думала, что он попрошайничает, но потом увидела, что его ладони смотрели друг на друга. Потом она поняла, что ребенок просился на руки, он хотел, чтобы его обняли. Она усыновила его». Мадлен поняла, что они все нуждались в пище. А этот ребенок хотел большего. Он хотел любви.
10
(от англ. – Mods от Modernist, Modern) – британская молодежная субкультура, пришедшая на смену тедди-боям. После экономического бума в руках у «модов» оказалось много денег, которые они тратили исключительно на дорогие итальянские костюмы, музыку и книги. Ездили они на мотороллерах