– Ох, Лиза Джун…
– Дослушай! Если удастся склонить Дика, то и другие согласятся. Поверь, он бывает невероятно убедительным. Ты его не видел, когда он в ударе.
– Надеюсь, и не увижу. – Сцинк поигрывал клювами канюков. – Я только что нацарапал оскорбление на его филейной части. Он никогда не будет на моей стороне. И ты это знаешь. – Капитан откинулся к стене и обхватил колено. – Но я искренне признателен тебе за информацию.
Дверь в палату открылась, Сцинк и Лиза поднялись. Вышла миловидная сестра в веснушках и доложила, что мистеру Спри лучше с каждым часом. Лиза Джун дернула Сцинка за рукав:
– Я, пожалуй, вернусь на службу. У шефа сегодня много дел.
– Ты разве не хочешь взглянуть на отъявленного психопата, который похищает собак?
– Лучше не надо. Вдруг он мне понравится.
Сцинк кивнул.
– А это лишние хлопоты, да?
– Скорее страдания, – сказала Лиза Джун. – Если произойдет что-то плохое.
Сцинк обнял ее своими лапищами, и она почувствовала себя маленькой девочкой, спрятавшейся в домике.
– Таких переживалыциков, как ты и Джим, еще поискать, – сказал капитан.
Откуда-то из глубины его объятий Лиза Джун пискнула:
– Но попробовать-то можно, правда? Я имею в виду, объяснить им. Вреда ведь не будет.
– Это охота, дорогуша, а на охоте нельзя громко разговаривать. Надо помалкивать, чтобы незаметно подкрасться к зверю. – Сцинк поцеловал ее в лоб. – Извини за кутерьму на обеде. Может, как-нибудь свидимся?
– Когда захочешь.
– Пока, Лиза Джун.
– До свиданья, губернатор.
Они трахались на львиной шкуре под грустным взглядом стеклянных глаз убитых зверей и пойманных Стоутом рыб: буйвола, лесного волка, рыси с кисточками на ушах, лося, полосатого марлина, тарпона…
Потом Эстелла, проститутка с правыми взглядами, работавшая в «Поклоннике», спросила:
– Ты по ней скучаешь?
– Скучаю? Я ей дал пинка под зад! – заявил Стоут. – Вот пес – другое дело. С Магарычом было славно.
– Ну и гад же ты!
– Выпить хочешь?
– Не откажусь.
Оба голые, они курили отличные гаванские сигары. Этот сорт назывался «Ромео и Джульетта». Палмера Стоута приводило в восторг, что он отыскал партнершу, которая во время акта не выпускает изо рта зажженную сигару. Потом, если у него еще раз встанет, он сделает несколько снимков: они трахаются, сигара к сигаре – словно поединок дымовых труб!
Получив виски, Эстелла перевернулась на бок и погладила кудлатую каштановую гриву львиной шкуры.
– Ты сам пристрелил эту зверюгу?
– Я же говорил, милашка. Всех – сам. – Стоут потрепал темно-желтую шкуру, словно любимого скакуна по боку. – Этот сучонок был крепким орешком. Всадил в него три пули в упор.
Вообще-то потребовался один выстрел, но Стоута сбила с ног свора из четырнадцати полуголодных собак, которую Дургес использовал, чтобы загнать на дерево истощенное животное. Падая, Стоут дважды дернул спусковой крючок, и пули поразили соответственно злосчастного дрозда и пальму. Делиться этими колоритными подробностями с восхищенной Эстеллой Палмер не стал.
– Расскажи про Африку, – попросила гостья, выпуская из накрашенных губ сизое кольцо дыма.
– Про Африку? Ладно. – Основные знания о континенте Стоут черпал из телепрограмм «Нэшнл Джиогрэфик».
– Где ты завалил этого льва, в Кении?
– Точно. В Кении. – Стоут слизал с губ медовый налет «Джонни Уокера». – Африка… изумительная, – осмелился он наконец. – Невероятная.
– Ой, все бы отдала, чтобы как-нибудь туда съездить, – мечтательно сказала Эстелла, встряхнув волосами.
Стараясь не расплескать выпивку, Стоут осторожно перевернулся и ласково прилег подбородком на крутой зад подруги.
– Она такая большая, – прошептал он. – Африка.
– Да. Большая. – Эстелла призывно изогнулась, и Стоут проворно отпрянул, чтобы не подпалить сигарой ее разноцветные локоны.
– Кучу времени надо, милашка, чтобы объехать ее всю.
– Поехали вместе, Палмер! Ты будешь охотиться, а я собирать древности. Секс бесплатно. Ты оплачиваешь мои билеты на самолет, и я трахаюсь за так.
Стоута подмывало согласиться. Ей-богу, нужно куда-нибудь уехать. И поскольку законодатели на следующей неделе закончат обсуждение всякой чепухи… Почему бы не устроить отпуск с сафари в Африке? Когда он вернется, вещи Дези уже вывезут, и дом снова будет принадлежать только ему. Можно опять перейти к холостяцкой жизни. Стоут раздумал менять жилье – поди найди дом с такой замечательной комнатой для охотничьих трофеев.