Вдохновителем умиротворяющей аферы был не кто иной, как Палмер Стоут. Неделя выдалась весьма продуктивной. Губернаторские дружки получали новый мост, Вилли Васкес-Вашингтон – новый общественный центр, а наглая контролерша с развязки Йихо – пинок под зад. Из Таллахасси Стоут прибыл домой самолетом и сразу направился в свой любимый сигарный бар «Поклонник», чтобы отпраздновать удачу. Здесь, среди румяных молодых юристов, финансовых управляющих, владельцев галерей и бывших профессиональных спортсменов, он ощущал себя сильным и значительным. Ему нравилось смотреть, как они обучают новых подружек осторожненько обрезать кончик контрабандного «боливара» – любовная прелюдия яппи девяностых. Стоут возмущался, что жена не желала переступать порог «Поклонника», а ведь как бы она там смотрелась – сидит, закинув ногу на ногу, и оправляет черное вечернее платье в обтяжку. Но Дези говорила, что от сигар ее тошнит. Она нещадно пилила его за курение дома – дескать, дурная и вредная привычка. А сама каждый раз сворачивала косячок, когда они трахались, и Палмер не возражал. «Пажалста, мэм! – весело говорил он. – Лишь бы ночка пролетела!» «Слушай, ты не заткнешься?» – отвечала Дези. И только так она позволяла оседлать себя – совершенно молча. Шалости с «поляроидом» она терпела, но стоило Палмеру произнести хоть слово, как вся любовь кончалась. Такое вот было у Дези железное правило. Стоут приучился пару раз в неделю затыкаться в спальне на пятнадцать-двадцать минут. Приноровился. К тому же были и другие – особенно штучки из администрации, которые позволяли ему балаболить от начала до конца. И вопить, будто на скачках. Бармен поставил стаканчик бренди.
– От кого это? – спросил Стоут.
– От джентльмена с конца стойки.
В заведении так было принято: все посетители – «джентльмены» и «леди».
– Которого?
– В темных очках.
Молодой парень в яркой рубашке с попугаями и пальмами. Стоут его не припоминал. Въевшийся загар, длинные выгоревшие волосы, двухдневная щетина. Может, палубный матрос с Багиа-Мар или 66-го причала? Встречались на яхтенной стоянке, а сегодня у него выходной?
Стоут поднял стаканчик и проартикулировал «спасибо». Парень в темных очках ответил небрежным кивком. Стоут переключил внимание на жгучую брюнетку, которая не курила, а скорее сосала семидюймовую кубинскую сигару. Дамочка явно не разбиралась в сигарах, но ее сиплое хихиканье указывало на готовность стать прилежной ученицей. Стоут уже собрался представиться, но тут бармен коснулся его рукава и протянул свернутую бумажную салфетку.
– Молодой джентльмен в темных очках просил вам передать.
Стоут развернул салфетку.
«Звонил мистер Йи из Панама-Сити по поводу «витаминов». Еще Хорхе из фирмы «БМВ» – к понедельнику они получат новый кабриолет. Смотри теперь, где паркуешься!»
Руки Стоута дрожали, когда он положил салфетку. Оглядел бар – матрос исчез. Стоут достал мобильный телефон, набрал не зарегистрированный в справочной номер аппарата в кабинете и снял сообщения автоответчика. Первые два, поступившие в день, когда он вылетел в Таллахасси, полностью совпадали с запиской матроса. Мистер Йи – тайный связной Дургеса по сбыту носорожьих рогов – наконец откликнулся. (Не ставя Дези в известность, Стоут хотел приобрести некоторое количество магического снадобья для эрекции, поскольку собирался хорошенько оттянуться в следующей деловой поездке.) И второе сообщение было от продавца из фирмы «БМВ», молодого ухаря по имени Хорхе Хернандес.
Чертовщина какая-то, подумал Стоут. Либо матросик стырил телефонный код, либо пошастал в доме. Положив на барную стойку двадцатку, Стоут помчался домой. Вбежал через парадную дверь, обогнул лежавшую собаку и поспешил в кабинет. Вроде никто здесь не рылся, на столе ничего не тронуто и не передвинуто.
И тут он увидел пентаграмму, выложенную из блестящих стеклянных глаз. Безукоризненность формы произвела магическое действие на Стоута – поборника аккуратности и порядка. (Этот его пунктик проявлялся в странной потребности избавиться, невзирая на последствия, от возможной неопрятности – бумажки, обертки – любого мусора. Что и превращало Стоута в неисправимого пачкуна.)
Он не тронул таинственный знак. Медленно окинул взглядом стены: рысь, лесной волк, ушастый олень, баран-толсторог, лось, марлин, тарпон, павлиний окунь. Стоут глядел на них, но они на него не смотрели.
Твилли Спри по привычке влюблялся в любую женщину, которая соглашалась с ним переспать. Одну звали Мэй, она была на десять лет старше. Прямые соломенные волосы, вся с головы до ног покрыта темными веснушками. Происходила из богатой семьи и подкупала абсолютным отсутствием интереса к наследству Твилли. Он бы на ней женился, да вот только она уже была замужем за сингапурским бизнесменом. Через три дня после знакомства с Твилли Мэй подала на развод, но адвокат сказал, что на это уйдут годы, поскольку ее супруг избегает появляться в Соединенных Штатах, и потому нет возможности передать ему бумаги. От нечего делать Твилли слетал в Сингапур и повидался накоротке с мужем Мэй, который быстренько организовал, чтобы жениха избили, арестовали в борделе и выслали. Твилли вернулся во Флориду и как ни в чем не бывало спросил Мэй: «И что ты нашла в этом подонке?»