Отец взял чешуйку в руки, некоторое время задумчиво её рассматривал, затем бросил взгляд на меня.
- А что, сынок, как смотришь на то, чтобы испытание мужчины пройти? Чувствуешь в себе силы и решимость?
- Нет! Дитятко устало с дороги! Ему надо сначала отдохнуть и набраться сил! - это я прочёл в глазах матери. Но вслух она ничего не сказала, она жена вождя.
И снова тело опережает мысли.
- Отец, да я себе до конца жизни не прощу, если такой случай упущу!
- Принесите топор моему сыну! И лучшего волка из стойла! - проревел вождь.
Мы, небольшим отрядом во всю прыть скачем к озеру. Рядом с отцом помимо меня уже знакомый дозорный, он указывает путь. Особой нужды в этом нет, Арра’чею мы заметили издали. В степи видно далеко.
Какая же она огромная! Отец на почтительном расстоянии останавливает отряд. Нужно выработать план охоты, распределить роли.
А во мне неожиданно взыграло человеческое честолюбие. Я уже охотился на подобных тварей, хоть и поменьше. Степной динозавр хоть и крупный, сильный, способен быстро бежать, но ужасно неповоротливый. А ещё у него есть слабое место, затылочная часть черепа. Если удачно метнуть боевой молот, то можно убить одним махом. Находились ловкачи которые даже кулаком убивали. Правда, Арра’чея куда крупнее. Но и я сейчас орк, кулаки у меня ого!
Швыряю в сторону топор, спрыгиваю с волка и под удивлённые возгласы орков бегу к Арра’чее.
Та тоже заметила меня и двинула навстречу, как я и рассчитывал. И когда зверь сделал ожидаемый рывок, я легко уклоняюсь и буквально взлетаю на спину чудища.
Арра’чея вертит головой, не понимая, куда делась добыча, а я уже примериваюсь к затылку.
Все силы в удар!
Ого, даже орчьему телу больно! Но послышался треск и плоть динозавра поддалась.
И только лёгкий, кажется даже удивлённый клёкот, вырвался из горла зверя за мгновение до смерти.
А я уже возвращаюсь к оторопевшим охотникам, старательно изображая покаяние.
- Прости мою выходку, отец. Не удержался. Понимаешь, я рос в нужде и цену вещам знаю. А шкура Арра’чеи такая дорогая чтобы портить.
Дружный, одобрительный хохот был ответом на мои слова.
- Ну что, - обратился к отряду отец, - Есть ли резон продолжать дальше испытания моего сына?
К моему удивлению послышался чей-то голос.
- Последнее надо оставить.
Я ожидал, что отец немедля накажет наглеца, но он неожиданно улыбнулся.
- Да, последнее оставим. Тем более что оно обещает быть приятным.
А к озеру уже торопились женщины и подростки. Снимать шкуру, разделывать тушу их удел.
И как на меня смотрели молодые орчихи...
Как же я раньше не замечал, что они такие красивые?
Вечером ожидаемо был пир. Жаренное на вертеле мясо, настоянная на травах брага. Последней мне не досталось ни капли. У меня же завтра последнее испытание. Впрочем, не дали мне обожраться и мясом. Хотя это тоже понятно, физические упражнения лучше делать на пустой желудок.
И когда уже стемнело и орки прямо за столом начали засыпать, включая и вождя, ко мне подошла мать.
- Сынок, мне надо с тобой поговорить.
- Да, мама, - охотно поднимаюсь, так как давно искал повод сбежать из-за стола.
Мне уже хотелось спать, после столь насыщенного неожиданностями дня.
Мать ведёт меня к самому большому шатру, приглашает войти внутрь. Там довольно светло. Для орчьих глаз светло, хоть на всё помещение, несколько масляных светильников. К нам подскочили две молоденькие орчихи, прислуга, но мать, к моему огромному сожалению, выпроводила их прочь. Ладно, успею ещё.
Но тут ловлю взгляд матери и забываю о них. Сколько в нём нежности, теплоты и... тревоги.
- Завтра у тебя завтра последнее испытание, сынок.
- Я знаю мама. Не переживай, я сильный, я справлюсь.
- Да сынок, справишься, это испытание для тебя не будет трудным, - говорит мама, а в голосе такая боль, что сжимается сердце.
- В чём же тогда дело, мама?
- Сынок, я сейчас скажу то, что не имеет право говорить и простая орчиха, а тем более жена вождя. Но понимаешь, тот, кто познал боль сам, понимает и чужую. А я, сколько лет жила с этой болью.
- Ты говоришь загадками, мама. Я не могу понять.
- Знаешь ли ты, какое испытание ждёт тебя завтра?
- Нет...
Орчиха вздыхает и её ладонь нежно касается моей головы. Вот могу поклясться, что я помню эти касания. Так хочется закрыть глаза и уснуть. Но горестный вздох разрушает настрой.
- Завтра, в кругу мужчин нашего племени ты должен будешь взять силой женщину Альянса. Таков древний обычай нашего племени...
Вот это поворот. И что мне теперь делать? Дождаться когда все уснут и сбежать? Но далеко я уйду? Теперь же я как меченный. Да и что с пленницей будет?