— Не будете ли вы столь любезны — помилосердствовать, господин Пират, сказал он мне.
Мне было очень лестно, что компьютер заговорил именно тогда, когда я сидел за клавиатурой, но в работе оставалось немного, еще только полторы страницы, и я ему об этом сообщил.
Компьютер проявил любезность и принялся вновь помогать мне, даже предупредил меня, что я переутомлен и что лапа моя незаметно для меня самого подрагивает, и поэтому мне как любому живому существу требуется отдых.
…А раз отдых требуется и компьютеру, то можно сделать вывод, что и он живое существо — тоже.
Впрочем я никогда в этом и не сомневался.
Но тут, как это часто бывает, а у нас в доме постоянно: подошла сперва Каролина и попросила что-то перепечатать срочное. Потом дядя Сережа, Док, как мы его называли после защиты докторской, ему вообще всегда все надо срочно, потом Козетта, которой во что бы то ни стало надо было сканировать объемные фотографии наших малюток.
Только Мама-Лисанька не мешала компьютеру жить. У нес с ним особые отношения, и он давно уже сделал ей работу, о которой она просила.
Все подошедшие были мне близкими и любимыми, и поэтому я не мог отказать. И делал, делал, делал. Полторы страницы уже превратились в шесть, потом одиннадцать.
Я умолял компьютер еще немного потерпеть. Я говорил ему, что человек лучше, чем его поступки.
В конце концов я уже сам устал как собака. Но я чувствовал, что он обиделся. И обиделся даже не на меня, а на Каролину, Дока, Козетту.
Но, конечно же, через меня. Ведь постоянные перегрузки означали, что компьютер не член нашей семьи, а только работник.
Ему, естественно, хотелось, чтобы и Каролина, и Док, и Козетта сами попросили бы у него еще чуть-чуть поработать. И он бы не отказал, но соблюден был бы политес. Всякое существо любит, когда к нему внимательны. Не соблюсти политес это все равно что отдавить собаке или коту лапу и не извиниться перед ними под тем только предлогом, что человек — венец природы.
Обиды компьютера сперва стали выражаться в мелочах: вдруг перестала изображаться на экране буква «Д», однако я, не растерявшись, немедленно заменил ее — временно, конечно — буквой «Б».
Потом он стал останавливаться каждую минуту и высвечивать на экране слова: «Не пора ли прекратить сеанс», «Надеюсь, завтра мы встретимся снова» и, наконец, «Третий разделаю вам первое замечание», однако с непременным добавлением слов, которые обычно программистом не кодируются.
Я не знал, что делать, у меня было дурацкое положение. С одной стороны, и Док, и Каролина, и Козетта — моя любимая семья, и я знал, что им всем исключительно надо, чтобы мы еще поработали. Но с другой — нельзя же эксплуатировать и электронного члена семьи, который был уже столь любезен, что работал без отдыха, сна и тоже из любви к этой же семье.
Я набрал на клавиатуре очередные извинения. Компьютер был интеллигентен, и мне хотелось ему соответствовать.
Но вдруг…
…Я не люблю, когда в повести появляется «вдруг». Но это «вдруг» было особенным и имело форму.
Проявления компьютерного неудовольствия испокон веков (хорошо сказал!) привыкли называть «вирусами». И даже конструировать антивирусные программы.
Но это не было компьютерной обидой. Просто, когда компьютер устает, он перестает сопротивляться злым силам. Все произошло из-за нашего желания объять необъятное.
Вирус завладел компьютерным пространством.
Он появился на экране в виде Черного Квадрата (из-за своего названия в диссертации Пал Палыча он был обозначен аббревиатурой Ч К), похожего на квадрат Малевича, крупнейшего древнерусского художника, которого отчего-то называли абстракционистом, вкладывая в это слово сарказм и презрение. Потом оказалось, что весь мир вокруг абстрактен, а он лишь живописал его. Но не будем осуждать время, уподобляться петуху, ревнующему кур к будильнику. Мы ведь из иной цивилизации, мы знаем: высшая форма эгоизма делать добро ближнему, и еще знаем, что сверху идут заповеди, а снизу инициативы. Наша повесть не о Малевиче…
Я взглянул на часы и в это мгновенье мне показалось, что секундная стрелка внезапно остановилась на циферблате, а тень от нее, этого не заметив, вновь побежала по кругу в поисках своей госпожи.
Глава 4. Мы внезапно оказываемся в Странноландии
Это только так сказано для красивого печатного слова «оказываемся».
Я никогда раньше даже предположить не мог, что в страну, которую называют Компьютерия или Странноландия — никто еще просто так не попадал. И я никогда не видел, чтобы из нее кто-то возвратился. Конечно, информация об исчезнувшем остается, но как ее искать. Если бы мы только умели расшифровать ее. Как узнать, в какую из десятков миллионов ячеек компьютерной памяти — китайских «шкатулок» попадает исчезнувшая информация.
В данном случае меня взволновало, куда делся кусок статьи Пал Палыча об исчезновении из трехмерного мира двух комнатных собак. Там не было наших с Козеттой имен, поэтому я не ассоциировал эту статью с тем, что может произойти в ближайшее время с нами. Но в этом отрывке говорилось о том, как с помощью собак бороться с компьютерными вирусами… Я тогда воспринял эту статью как шутку.
…Быстренько прошелся по файлам, но «на вскидку», конечно, ничего не обнаружил. Я так и знал, что не найду его. Найти исчезнувший кусок статьи в компьютере, умеющем хранить тайны, это все равно что найти среди сотен тысяч звезд именно ту, которая тебе вчера подмигнула.
На всякий случай я взял дискету и установил в компьютере антивирусную программу, что это такое, верно, всем ясно. Это фильтр, в который попадают все шутки и хулиганства программы.
Когда-то мне пришло в голову, что компьютер это Вселенная. Только параллельная. А еще пришло, что раз это так, то в нашу из той обязательно должен быть какой-то выход. А еще, что как в любой другой в компьютерной тоже есть добро и зло.
Смешно, но почему в нашей не изобретена антивирусная программа.
Быть может это сделает когда-нибудь Высший Разум и зла будет чуточку поменьше…
Антивирусную дискету я вставил, но программу включить не успел.
На экране появился Черный Квадрат.
У него были глаза, он улыбался щербатым ртом, и делал это так, как улыбаются кошки, не имеющие чувства юмора.
К столу, за которым я работал, подошел дядя Сережа — Док.
Он стал нажимать на клавиши компьютера, но вирус не только не исчез, но даже не поморщился.
Док нажал еще на что-то, но опять ничего не изменилось. Черный Квадрат продолжал улыбаться, и в улыбке его была сила. Нам обоим с Доком стало не по себе. Козетта чуть дрожа прижалась ко мне боком, а Док, пожимая плечами, отправился за справочником вирусов.
В эту секунду отвратительные черные щупальцы ЧК выползли из плоскости экрана (я обалдел!) и схватили мою жену за холку.
Мужчины, конечно, знают, что делать в тех случаях, когда фамильярно обращаются в их присутствии с дамами… Мужчины имеют право на преступление, но не на подлость.
Я взъерошил загривок и прыгнул, чтобы отомстить обидчику, но Ч К был проворнее и сильнее, мироздание вздрогнуло и поплыло куда-то, тотчас же я ощутил, что наш трехмерный мир тает, и мы оба с Козеттой почувствовали, что погружаемся в плоскость компьютера, проходя словно сквозь неведомую диафрагму… Почти такую же, как когда-то виденную мной и закрывающую вход в зеленый колодец, отворяющий ПУТЬ в Волшебную страну.
Началось приключение, и первое о чем я привычно подумал, что нас не скоро хватятся, — время на трехмерной земле идет медленнее и значит, когда там проходит пять минут, здесь могут пройти часы. Не надо надеяться на Дока, Каролину и Маму-Лисаньку, а искать выход здесь.