И когда мы прибыли на земли степных народов, нас нагнал помощник. Им оказался Шиор, который отозвался на зов Сальмира о помощи. Все это время они переписывались с помощью заговоренного блокнота. Тритон сообщал, куда мы направляемся и где нас искать. А пока мурены топили корабль, написал точные координаты поиска. Тенью он парил над нашими головами. А потом приземлился, осмотрел группу, а именно меня и мурен со мной. Урсула и тритона, сказав лишь одно:
— Моих сил на всех не хватит, — посмотрел на мурен и сказал, — девушки, возвращайтесь, вам не место здесь, — они не стали спорить с драконом, себе дороже, поэтому ушли. Звали к ним в гости и просили сделать все, что в моих силах лишь бы вернуть сестер домой. И не важно, в каком состоянии. Я пообещала сделать что в моих силах. Каждая меня обняла и пожелала удачи. До реки день пути, не заблудятся.
Мы под покровом Шиора шли по указанному контрабандистами пути. По словам дракона, путь нам предстоит не близкий, поэтому просил сделать все быстро. Найти, забрать или похоронить, и всем воздать по заслугам. По подсчетам Урсула и Сальмира, идти почти три дня, а там первая точка доставки. А после еще три, вглубь пустынных владений. И эти три дня мы шли едва-едва передвигая ноги. Если бы не помощь Шиора, неизвестно чем бы все закончилось. Он выпросил у небесного владыки две недели вдали от дома. Просил за это время все решить. Мы пообещали сделать все возможное. В противном случае он нас оставит и вернется в свои владения.
Неделю спустя
Мы шли к последнему городу, в который поставляли наших собратьев контрабандисты. Остальные три города и покупателей мы навестили. С теми собратьями, кто был поставлен в эти города, мы попрощались и проводили в последний путь, поминая лишь добрым словом. Собрали их останки, обещая придать морю. В банку я собрала соль оставшуюся от тел трех мурен, которых искали Юйши, Линьер и Иньзцы, ради которых они потопили тот самый корабль. Тела их сестер, были распяты на главных воротах в город. Мы не успели, их казнили три дня назад, повесили без воды, медленно умирать. За эти три дня они высохли и заживо сгнили. Мы пришли к телам, похожим на мумий. Протянула руку и от касания они рассыпались, оставив лишь соль.
— Их не удалось спасти, — сказал дракон.
— За что их так? — спросила я, по щекам текли слезы, в руках соль оставшаяся от сестер. Мне рассказал прохожий, сутулый, с белой бородой и коротким хвостом волос, в старой, рваной одежде, зашитых в нескольких местах сандалиях, смотрящий на с столбы для казней с сожалением:
— За то, что отказались петь, — продолжал свой рассказ старик, — господин приказал нарядить привезенных из-за пустыни девушек в прозрачные тряпки, выставить на всеобщее обозрение как блудниц, невольниц, клеймил их на главной площади, сделал рабынями перед всеми подданными, девушек перенесли все стойко и молча. Но не проронили и слова. Петь отказывались. Получали плетьми и кнутами. Господин думал, что они сломаются. Ждал. А несколько дней назад в городе объявили важный день, прием Владык пустыни. Стекались со всей пустыни важные гости, вельможи, падишахи. Господин лично пришел в их покои, приказал выступить перед гостями, а они отказались. Вышли в своих нарядах, и пропели лишь одну фразу. Перед всеми гостями прилюдно оскорбив его, нарекая его невежей.
Сидя у столба для казни я плакала и прижимала к груди соль сестер. Меня вело дальше лишь желание поквитаться с тем, кто их убил. Падишах этого города понес наказание, как и все до него. Он не стал исключением. Всех постигла расплата. Из всех пойманных морских жителей, в городах, что мы посетили, никто не выжил. У морского народа есть гордость и честь. Они не соглашались быть частью гарема. Их принуждали, не разрешали ступить за пределы дворцов и поместий. Они должны были постоянно посещать постель своего господина, ублажать его, лишь бы тот дал ему или ей возможность побывать в воде. В противном случае пытка жарой и пустыней, смерть в муках. Как тех самых мурен.
Никто не выбрал роль наложника или наложницы. Все придавали себя пытками и казни. Никто не прогнулся под человека, не лег в его постель, забыв о гордости и чести. Лишь одна девушка, из рода скатов осталась в живых. Она предпочла выбрать участь рабыни и наложницы, а не умирать под лучами палящего солнца. Но у нее был план. Его она реализовала с нашей помощью. Вонзила кинжал падишаху, купившему ее, в сердце. Стала свободной. Получив свободу, она погибла, ушла в пустыню, сказала, так очистит свою душу и тело. Рассыпалась солью, на наших глазах. Мы ее проводили добрыми словами и чаркой вина.
Все те, кто покупал невольниц из морей, были людьми. Не одного представителя пустынных нелюдей. Лишь человеческие владыки пустыни. Им хотелось разнообразить свою сексуальную жизнь, кем-то не похожим на них. Владеть экзотикой. Последняя точка поставок, город человеческих земель, владения падишаха Мусаила, сына Ваармина, владыки пустынного народа, хозяина песков и оазисов. Простой человек с замашками и высокими требованиями. Но каких бы титулов не напридумывал, обычный вельможа с запросами. Мужчина в возрасте, с животом, лысиной и кривыми зубами. Был бы красавец, возможно и смотрелось бы его расшитая золотом одежда как на истинном правители пустыне, а так он больше на клоуна похож, чем на падишаха.
Думали, очередные принуждения, подчинения, а тут нечто совсем выходящее за рамки этого мира. Не гарем он украшал русалками и тритонами, а создавал океанариум. Специально для потехи себя и своих привилегированных дворян построил отдельный замок, на каждом этаже и крыле этого замка он держал одно из морских жителей, будь то тритон, русалка, осьминог, даже скат, все плавали в воде, но в неволе. Были скованы цепями и ограничены в передвижении. Аквариум был рассчитан на определенные силы морского жителя, учитывались слабости, при создании. Каждый аквариум — это артефакт, сдерживающий морского жителя. Блокировались все способности, даже пение мурены не сработало, а она старалась, пыталась за это лишилась голоса окончательно.
Мы стояли около ее аквариума, она одним лишь взглядом просила закончить все ее мучения. Он заткнул ее, так сказал, смотря на ее голубые без зрачка глаза. Ее шея перевязана бинтами, виден шрам от вмешательства. Сальмир теребил его за воротник, но падишах не видел ничего плохого в том, что сделал. Сказал:
— Она так достала своим воем, что мне пришлось прибегнуть к операции, — он перерезал ей голосовые связки и она замолчала навсегда. Даже плакала девушка молча. Жить ей после всего сделанного не хотелось. Она просила ее отпустить и дать рассыпаться солью.
— Как нам быть, Шиор? — спросила у дракона, смотря на всех тех, кто томился в аквариумах. Он пожал плечами и не придумал ничего лучше, кроме как перенос каждого в ограниченной бочке с водой. Предложил нанять караван и перевезти всех к воде именно таким способом. Другого выхода он не видел. Все сидящие в аквариуме были опрошены, согласны ли они на такой способ, все в один голос говорили:
— Мы согласны, — единое мнение похищенных.
— Я на все готова, — сказала девушка из осьминогов, смотря на Урсула, — господин, я хочу вернуться к ребенку и супругу, — она плакали, по лицу текли черные слезы, смешиваясь с чернилами.
— Как и я, — говорила девушка из русалок, с ней соглашались остальные:
— Да, мы готовы на все, лишь бы вернуться, — слышался голос тритона из клана «Белых акул», — так что я готов просидеть неделю в бочке, лишь бы дома оказаться.
— Не важно каким способом, — сказал русал из угрей, — главное домой.
Все поддержали решение поехать караваном в бочках. Осталось лишь найти такой караван и заплатить. Тут проблем не возникло. Казна того самого падишаха в наших руках, как и его сердце. Ведь воспротивься он нам, его сердце станет трофеем Урсула и Сальмира. Он отдал нам нужную сумму, лишь бы мы больше не приближались к его владениям. Но не все сюрпризы для него на сегодня были раскрыты. Когда мы поместили всех пленных по бочкам, а я попросила заткнуть уши, была совершена моя окончательная месть. Чтобы он знал, какого это, разрушенные мечты и судьбы. Хотелось бы и его посадить в эти треклятые аквариумы, но у меня куда приземленные планы.