- Мама, отец, - к родителям подошел Итачи, выглядевший сейчас донельзя собранным и серьезным. А ведь он ещё ребенок, хотя в мире шиноби дети рано взрослеют… Микото вздрогнула и внимательно посмотрела на сына, удивляясь тому, что не заметила, как он пришел. Фугаку чуть нахмурился и кивнул своему наследнику. Итачи, не теряя времени, стал докладывать о том, что стало ему известно. - Я вместе с сенсором из клана Хьюга изучил барьер квартала Узумаки… Кто-то подпитал его сегодня, три часа назад, как раз тогда, когда пропал Узумаки Наруто, - отчитался мальчик. Микото, встав из-за стола, усадила на свой стул наследника и тут же захлопотала, твердо решив накормить сына, который выглядел чересчур бледным. Фугаку помрачнел ещё больше, хотя, куда уж больше? Новые сведения могли означать как то, что Наруто собственноручно подпитал барьер своей чакрой, так и то, что похитители были из клана Узумаки и теперь вместе со своей добычей скрываются в этом квартале. Первый вариант тоже не радовал. Что если мальчик сейчас валяется там не в силах встать из-за истощения чакры? Умереть он не умрет, в конце концов, он же джинчурики, но простудиться мог вполне. Второй вариант был ещё хуже, хотя бы потому, что выкурить неизвестных похитителей становилось просто невозможно. Квартал Узумаки являл собой неприступную крепость, взять которую было можно лишь в том случае, если на твоей стороне был умелый мастер печати, желательно из того же клана, что и Наруто, потому что только этот клан справлялся даже с незнакомыми печатями. Ситуация была безвыходной. По крайней мере, никакого выхода не видел глава клана Учиха.
***
Морико ходила по кухне туда-сюда, стараясь справиться с собственной нервозностью. Давно надо было взять дела в свои руки, тогда бы сегодняшней трагедии не произошло. Для женщины произошедшее было именно трагедией, ведь сын её учеников серьезно пострадал. “Что мне мешало взять в охапку Наруто, своего сына и бежать из деревни так далеко, как только можно?!” - истерично думала женщина, которой уже не помогало даже успокоительное. Она корила себя за глупость и нерешительность, из-за которых сын Йондайме Хокаге и джинчурики Девятихвостого сейчас был неизвестно где, неизвестно в каком состоянии. Зеленоволосая могла бы и дальше наворачивать круги на кухне, как от этого несомненно важного дела её отвлек стук в дверь. На пороге стоял Данзо, только вот взгляд его черных глаз сильно напугал Морико. Не бывает у живых людей такого мертвого безразличного взгляда. Ничего не говоря, Шимура протянул старой подруге треснувший амулет, а после ушел, будто и не было его. Зеленоволосая удивленно смотрела на врученный предмет, и её удивление сменялось тихим ужасом.
Уже вечером она стала готовиться к тому, чтобы покинуть деревню, скрытую в листве. В свитки запечатывалось если не всё, то многое. Сын был отправлен в магазин за продуктами, но подозрений вызывать было нельзя, даже если сейчас всем не до их маленькой семьи учителей-шиноби, потому парень вернулся домой с пакетами, в которых покупок было чуть больше, чем обычно. Им нужна была как минимум неделя, чтобы покинуть это чертово место, и этой недели должно было хватить, чтобы закончить все дела.
- Мам, к чему такая спешка? - разбирая пакеты с продуктами, поинтересовался парень, с интересом напополам с беспокойством смотря на мать, которая запечатывала часть вещей в очередной свиток. Морико отвлеклась от своего занятия, скользнув по встревоженному сыну холодным взором черных глаз и, вздохнув, решила немного отдохнуть, а заодно и поговорить со взволнованным парнем.
- Исами, помнишь, я тебе рассказывала о умельцах клана Узумаки и о менталистах клана Яманака? - поинтересовалась она, подойдя к плите и поставив чайник на огонь. Сын ответил коротким “да”, и женщина продолжила. - Когда Данзо было около десяти лет, в его клане случилось нечто такое, что сломало ему психику. У него появилось раздвоение личности, которое с возрастом лишь усиливалось. Не удивительно, что вторая личность доминировала, - Морико тяжело вздохнула, с трудом сдерживая эмоции. Воспоминания хлынули одним потоком, таким ярким, будто всё вспомнившееся произошло вчера. Страшные, болезненные, ужасные воспоминание, которые не забудешь, как бы ни хотел. - Родители Данзо настояли на том, чтобы мастер печатей из клана Узумаки и менталист Яманака решили их проблему, обещая неплохо заплатить. Так появилось вот это, - зеленоволосая указала кивком головы на треснувший амулет, лежащий на столе. - Он позволял подавлять вторую, более сильную личность, помогая Шимуре оставаться человеком, но сегодня, как ты видишь, действие этого артефакта закончилось, - женщина вздохнула, прикрыв глаза. Она не знала, что произошло с Данзо и почему треснул чертов артефакт, делающий её старого знакомого тем, кем он был, но сегодня всё почему-то шло через одно место. Морико знала слишком много, но Шимура не убивал её лишь потому, что считал если не своим другом, то верным товарищем. И эта его любовь… Первая любовь, даже влюбленность, стала проходить ещё тогда, когда Морико, отвернувшись от собственного клана, выбрала себе в женихи бескланового шиноби, отца Исами. А после случившегося в клане Шимура Данзо и вовсе забыл о чем бы то ни было, о любви тем более. Он превратился в ужасного монстра, для которого не существовало чувств, только долг, законы шиноби и родная деревня. А артефакт производства Узумаки и Яманака вернул забытые чувства, немного очеловечивая Данзо. Видимо, даже у могущественных артефактов есть срок годности. Теперь нужно было бежать, ведь если глава Корня окончательно распрощался со всеми эмоциями и человеческими привязанностями, то это означало лишь смерть тем, кого он не убил из-за них.
Исами благоразумно молчал, продолжая разбирать покупки и посматривая на задумавшуюся мать. Оснований не верить ей не было, потому он послушно выполнял её указания, переживая лишь из-за того, что придётся оставить работу в Академии, а ведь он уже немного привязался к детишкам.
***
Минато и Кушина уже заканчивали с созданием новой печати. Разговор выдался долгим и очень эмоциональным, а также тяжелым, как для Йондайме Хокаге, так и для Курамы-Кушины. Но оно того стоило. И если прежних отношений между ними сейчас уже не было, они все равно являлись союзниками, решив бороться за светлое будущее своего сына, который, значительно подчистив продовольственные запасы дома своих родителей, мирно спал на большой двуспальной кровати в комнате Минато и Кушины. А пока Наруто спал, его родители, пришедшие к согласию, работали.
- Эта печать позволит мне делиться с Наруто чакрой, даже если я буду не внутри него. А эта печать ведет к тебе поток моей чакры, которая будет подпитывать тебя, пока ты сам не захочешь исчезнуть, - объясняла женщина, показывая иероглифы, вырезанные на столбах-прутьях бывшей клетки для Девятихвостого. - Учти, что пока не научишь Наруто всему, что знаешь сам, ни я, ни он тебя не отпустим, - широко улыбнулась Кушина, прикрыв глаза. Минато усмехнулся, прекрасно понимая, что эти слова больше звучали как угроза, особенно из уст его преобразившейся жены. - А вот печать с ядовитой чакрой биджу будет создавать иллюзию того, что Кьюби действительно запечатан в нашем сыне. Любой, кто полезет во внутренний мир Наруто, в этом сможет удостовериться…
- Тогда зачем эта печать? - кивнув на странные незнакомые иероглифы, поинтересовался Намикадзе. В синих глазах Узумаки мелькнули хитрые огоньки. Прикрывшись своими хвостами, став их поглаживать, женщина притворно смутилась, потупив взгляд.
- Эта печать проводник моей чакры к Наруто. Он всё-таки джинчурики и должен уметь пользоваться чакрой своего биджу, к тому же эта чакра меняет его тело. Со временем в мире не найдется человека сильнее нашего сына, - честно сказала лисица, умолчав лишь о появлении у Наруто лисьих хвостов и ушей. Но шанс их появления был настолько мизерным, что и волновать мужа понапрасну женщина не собиралась. Минато, недоверчиво посмотрев на Кьюби, тяжело вздохнул, ничего не сказав. В конце концов, он теперь просто квартирант в собственном сыне и возмущаться он не имел права хотя бы потому, что о его ребенке заботилась кицунэ, коей стала его же жена после слияния с сильнейшим биджу. И опять-таки по вине Намикадзе. Йондайме Хокаге хватало совести, чтобы молчать и не пытаться возмущаться, ведь в происходящем есть немалая доля его вины. Где-то не доглядел, где-то переоценил, где-то слишком наивно подставился, и вуаля, его сын - изгой и сирота, а дружественные ему кланы под колпаком, и особенно достается его бывшему товарищу по команде - Учихе Фугаку. И этого всего достаточно, чтобы бывший и уже как бы мертвый Хокаге мучил себя чувством вины. Но его от самокопания отвлекла жена, закончившая работу с печатями. Лисица требовала от мужа, чтобы он помог ей составить план действий.