Не знаю точно сколько времени это заняло, но последствия моей инвентаризации оказались поистине ошеломляющими. Я так увлекся просмотром собственной памяти, что даже не заметил, как очутился… где-то.
Выглядело это место донельзя отталкивающе. В перекореженных конструкциях, словно бы слепленных рукой безумного скульптора-модерниста, я узнавал отдельные образы моей прошлой жизни: часть моего офиса, гостиная моего дома, мой компьютер и рабочий стол, всё это, утратив свои пропорции и внешний вид, в нелепом нагромождении окружало меня, однако настоящий шок я ощутил, когда увидел собственное отражение в искривленном зеркале. Я был… собой, таким как прежде. Одетый в деловой костюм, высокий мужчина, но… Всё это было так размыто. Я не мог разглядеть цвет своих глаз, не видел явных черт лица, я словно бы представлял из себя плохое и расплывчатое фото! И это пугало, до дрожи.
Резкая вспышка эмоций буквально выбила меня из этого странного места, и я вновь осознал себя завернутым в пеленки младенцем, а моё сознание, по видимому решившее что с него на сегодня хватит, начало уплывать в далёкие дали, и в этот раз я не стал ему препятствовать, слишком уж многое произошло сегодня, дабы я мог за один раз всё это осознать и переварить. Мне жизненно необходим был отдых и время, дабы во всем разобраться.
Старая Нэн с умилением и радостью, на испещренном морщинами лице, смотрела на маленького Тэкеши. Лихорадка и боли, что так терзали его всю прошедшую весну, наконец отступили. И малыш, впервые за долгое время, заснул спокойным и крепким сном.
Потрепав чужого, но ставшего столь родным ребенка по головке, и вновь подивившись, прядкам пронзительно алых волос, что венчали её. Старуха начала готовить нехитрый ужин. Вечером ей надо будет сходить за молоком для дитя, хорошо хоть кормилиц сейчас много, а то пришлось бы малышу голодать. Да и поправился он, слава Ками, как раз ко дню отъезда, теперь у него есть шанс пережить переход.
— Уау-у.
— Тише, тише, — несмотря на почтенный возраст тут же прошептала Нэн, мигом оказавшись близ лежанки, — Тише маленький, спи, спи. Тебе нужно набираться сил, чтобы стать сильным воином. Спи, родной, и ничего не бойся.
Именно в этот день, истории одного человека, одного клана и целого мира изменились навсегда. В маленьком шалаше, под тихие звуки колыбельной, мирно спал тот, кого в будущем будут превозносить и ненавидеть, тот кто для одних станет Богом, а для других воплощением Дьявола. Впрочем, пока что там был лишь маленький ребëнок, которому предстояло пройти долгий путь перед тем, как он станет Эмма Дай-О, предводителем и бессменным лидером Хякки Яко.
Ссылка на бусти: https://boosty.to/rorshas
Глава 1
По прошествии пары дней, в моей, и без того переполненной событиями жизни, стали происходить существенные изменения. Проявились же они, как ни странно, в моём развитии.
До этого я был и ощущал себя, как вполне обычный младенец, по крайней мере чисто физиологически, единственным аспектом выбивающимся из ряда вон, была та самая энергия, что я чувствовал как в себе, так и вокруг. Однако, по какой-то причине, она себя никак не проявляла, или же я так думал.
К своему стыду я пропустил момент… инициации? Трансформации? Не суть важно, главное, что её последствия не заметить я не мог никоим образом, ибо в один из будних дней, что я прозябал в пелёнках, я вдруг осознал, что могу двигаться, причём вполне нормально! Ну или хотя бы не как жертва шоковой терапии. Да, описание моих попыток привести это тельце в сидячее положение достойно книги, а то, что я испытал, выбираясь из этих проклятых пелёнок и вовсе — целой баллады. Правда, по итогу, у меня так ничего и не получилось, хотя и совсем безрезультатными мои ёрзания не остались, так как по их итогу я… свалился с лежанки на землю.
«Кровать» на которой спал я и моя, пусть будет — бабушка, ибо, хоть мои зрение и слух оставляют желать лучшего, но уж отличить покрытую морщинами и складками кожу пожилой женщины я вполне способен, представляла из себя кучу шкур и прочего тряпья, расстеленную на ворохе сухой травы, так что «летел» я недолго, однако за эти пару мгновений свободного падения я трижды успел похоронить как себя, так и мою неуёмную жажду деятельности.