— Я не нуждаюсь в услугах чужаков и наёмников. Моя власть — неоспорима, а воины бесстрашны и сильны, им нет равных на поле боя. Так что мой ответ не поменялся. Чужак никогда не возьмёт в руки такой клинок.
— Чтож… жаль… Нам нужна ещё неделя для того чтобы пополнить припасы и отдохнуть, после этого мы покинем ваши земли, раз уж нас более на них ничто не держит.
— Я вас услышал, да будет так.
Аловолосый великан покинул зал, ровно как и его свора, но Кэтсу Нагаи не мог отделаться от мысли, что всё это был не более чем трюк дабы притупить его бдительность и вероятно не сможет, до тех самых пор, как эти демоны не покинут его владения.
— Арэта, продолжай следить за ними. Докладывай мне о каждом их шаге.
— Как прикажет, Нагаи-доно.
Вечером, сидя на одной из шкур и пересчитывая запасы и имущество клана, попутно перенося подсчёты на бумагу, а так же распределяя провизию между теми, кто не мог прокормить себя сам, я всё не мог отделаться от горького вкуса неудачи. У меня были большие планы на эту сталь! А теперь всё обратилось в прах! И ведь противный голос в потёмках души говорил что ещё не всё потеряно, я ещё могу получить желаемое… Но нет. Цена, что придётся заплатить за право обладать этой тайной, слишком велика. Даже самый лучший клинок и доспех на этом свете не стоит крови Кагуя! И уж тем более её не стоит моя уязвлённая гордыня!
— Не хмурься, — прошептал мне на ухо нежный девичий голос, пока ласковые руки плавно обвивали шею, — Ты сам говорил — их ждёт война, а мы можем вернуться позже. Посмотрим как они запоют, когда их город окажется в осаде, враги будут лезть на стены, а дети плакать от голода.
— Не похоже чтобы они проигрывали в этой войне, — ответил я и резким движением схватил эту обольстительницу, повалив её на кровать.
— Не они так другие, — медленно проговорила чертовка извиваясь под моим телом, словно бы норовя вот вот выскользнуть, а на деле лишь сильнее распаляя желание, — В войнах всегда кто-то проигрывает.
— Кроме Кагуя? — спросил я, стремительно избавляя прелестницу от одежды.
— Кроме Кагуя, — ответила она, опалив мои губы своим горячим дыханием.
И вот когда я уже было приступил к самому интересному, снаружи раздался крик:
— Тэкеши-доно, простите что прибыл в столь поздний час! Но к стене пришёл человек! Он требует встречи с вами!
Обведя взглядом женскую фигуру подо мной я с неохотой поднялся с кровати и проговорил, попутно натягивая штаны:
— Если это не будет что-то по-настоящему важное я убью этого полуночника.
— Не успеешь, — вперив в полог шатра гневный взгляд, тихо проговорила Умеко и тоже принялась одеваться.
Чтож, кто бы это ни был я ему уже сочувствую, хотя… нет, однозначно нет.
Ссылка на бусти: https://boosty.to/rorshas
Глава 7
Пламя в очаге лениво танцевало на потрескивающих поленьях, даря тепло и освещая собой богато обставленную юрту.
Уэно Иусо ещё никогда не доводилось бывать в подобном жилище, что для привыкшего к крепким стенам и надёжному потолку жителя города казалось хрупким и бессмысленным, но даже на его неискушённый взгляд здесь было на удивление… уютно. Многочисленные ковры и шкуры, постеленные на пол и стены, дарили тепло и радовали глаз узором и блеском шерсти. Добротный очаг по центру источал запахи горящего дерева и готовившегося на огне травяного отвара, маленький письменный стол в дальнем конце жилища вмещал на себе небольшую стопку пергамента и письменные принадлежности. Полки вырубленные прямо в земле и хранящие в своих недрах красивую посуду и прочий домашний скарб, хозяйское ложе, что чем-то напоминало привычный ему футон, но как и многое здесь было сделано из шкур и ткани, многочисленные украшения, висящие на стенах, полу и на потолке этого чудного дома… Всё это было странно, необычно, чуждо… но меж тем по своему красиво. Не этого Иусо ждал от племени южных варваров, хотя, тройного ряда крепостных стен он тоже не предвидел. Ровно как и подобного уровня организованности. Все заготовленные фразы и предложения рассыпались в прах перед истинной сутью чужаков, и прямо сейчас он отчаянно пытался придумать что же ему теперь делать. А меж тем хозяин этого места просто сидел напротив и улыбался ему, словно бы прекрасно осознавая всю скорбность его положения и злорадствуя над этим.