— Почему? — вынырнув наконец из пучины чужих воспоминаний, она просто не могла сказать ничего иного, — Почему⁈
Почему они не отвернулись от него? Почему, несмотря ни на что, продолжали идти за ним, хотя не могли не видеть в кого он превращается⁈ Почему они поддерживали его, из раза в раз, хотя он часто ранил их в ответ⁈… Почему… с ней не произошло того же?… Чем она провинилась⁈ Чем отличается⁈
Богиня всё продолжала задавать себе одни и те же вопросы, пока по её щекам, одна за другой, скатывались горькие слёзы.
— Не ищи ошибку там где её может и не быть. Ты хотела как лучше, делал всё что могла. Просто не умела иначе, — раздался позади неё всё тот же голос, но в этот раз он был серьёзен и собран, — У тебя сила Молодой Богини, но только сила. Разумом и душой ты куда ближе к людям и в этом вся проблема.
— Я просто… — сама не зная зачем это говорит, прошептала Кагуя, — Я просто хотела чтобы у меня была семья… Хотела… быть кому-то нужной…
— Знаю. Все мы рождаемся и умираем с одной и той же невысказанной просьбой на губах: «Любите меня, пожалуйста, любите как можно сильнее!». Никогда не мог этого понять. И сейчас не могу. Мне подобным это просто не дано. Мы ведь, в сущности, ни в чём и ни в ком не нуждаемся… Но ты можешь. Можешь понять и оценить этот дар, и потому Я предлагаю тебе осуществить твою самую заветную, самую потаённую мечту.
Подняв на Незнакомца пронзительный взгляд лазурных глаз, Богиня, сквозь слёзы прошептала:
— Что ты хочешь от меня?
— Немыслимого. Почти невозможного. Я хочу чтобы ты доверилась Мне.
В бесплодной выжженной пустоши воцарилась абсолютная тишина, нарушаемая лишь треском ледяного океана, что так и продолжал стоять невольным часовым, не в силах сомкнуть свои воды на изничтоженном клочке земли.
Наконец, одну малую вечность спустя, Заячья Богиня махнула рукой. В ту же секунду пространство вокруг Красноволосого просто исчезло. Кагуя не изничтожила, но отменила саму возможность существовать чему-либо в выбранном ей месте, но… Это странное Существо, что до сих пор пребывало перед ней под маской человека, даже не дрогнуло, спокойно продолжая стоять бок о бок с непроглядной пустотой, всё так же улыбаясь ей — мягко, понимающе, почти сочувственно.
Спустя ещё миг она отменила собственное воздействие и едва заметно кивнула. После чего Мир в лазурных глазах померк.
— И всё же забавная девочка, — бросив ещё один взгляд на бессознательную фигуру что парила передо Мной, Я поневоле расплылся в широкой улыбке. Настроение было просто превосходным, — Забавная, глупая, злая и на редкость наивная. Дитя-дитём, а всё туда же — Мир менять. И ведь ничто не мешает мне тебя сейчас запереть, да так, что никакой взбалмошный смертный не отыщет… Но нет уж! Мне уже и самому интересно что выйдет из этой затеи! Всё же подобного Я никогда ещё не творил!
На берегу холодного моря, прямо на заснеженном песке, мирно спал одинокий аловолосый великан. Но если приглядеться, в переплетении его рук можно было заметить крохотный свёрток, внутри которого столь же размеренно посапывала годовалая малышка, с лазурными глазами, чью голову венчали два крохотных прямых рога.
Эпилог
Развалившись в гамаке, что протянулся аккурат между двух исполинских деревьев, на высоте добрых шести дюжин метров. Я предавался воспоминаниям. Мерные покачивания, тихий шелест крон и вязкая хватка пряной грусти на сердце этому весьма способствовали.
А ведь за прошедшие четыре десятка лет вспомнить было что! Хех… одни лишь гримасы, что проявились на лицах ближников и моего любимого семейства, когда вернувшись с той далекой битвы, отголоски которой, многочисленными катаклизмами, прошлись по всей Хонхоне, ощутимо ослабший и ещё не до конца восстановившийся после столь долго применения Восьмых Врат, когда вместо пафосной речи, объявления нашей победы и просто бахвальства, Я, первым делом, двинул на кухню, дабы покормить одно непоседливое Чудо, что доверчиво шебуршилось у меня за пазухой, изредка бросая из-за моей спины настороженные взгляды на собравшуюся толпу, чего только стоили!!! Ах-ха-ха-ха!!! Видит Вечность, это было просто нечто!!! Только Умеко, моя умница, быстро приняла свершившееся, и вскоре, на пару с Мито, уже вовсю хлопотала над малышкой, что надувшись — а как иначе, когда успевшая стать ей родной за эти дни грелка изволила умостить её на стол и самым наглым образом присосаться к кувшину с саке, благополучно послав всё остальное лесом — осматривала новое место своего пребывания, изредка протягивая лапку за очередной порцией сластей, что сердобольные куноичи уже успели наскрести по округе, не иначе как из личных запасов.