— Что-то можно сделать! — упрямо воскликнула она, вцепившись в меня со всей силой, — Точно можно!
— Можно, — пальцем смахнув слёзы с её лица, я всего на миг принял газообразную форму, выскользнул из плена нежных рук, — Но не нужно. Всё так как и должно быть. Любая история ценна именно тем, что рано или поздно она подходит к концу. Моя не исключение.
— Не хочу! — упрямо, зло, но в то же время столь поразительно беспомощно возопила малышка, неловким взмахом руки стерев в мелкую щепку стоявший рядом древесный ствол, — Не хочу чтобы ты уходил! Ты мне нужен! Нужен Мамам, Братику и Сестрёнке! Дяде Изаму и Хидеки! Ты всем-всем нужен! Папа… не уходи!
Удерживать чёткую форму становилось всё сложнее, могущество распирало меня изнутри, но я из последних сил старался удержать расплывающийся образ, дрожащей рукой прикоснувшись к белёсой макушке шелковистых волос, нежно пропуская длинные локоны сквозь пальцы.
— Они переживут. Вы все переживёте, и ты тоже, милая, хотя сейчас и кажется что это невозможно. Главное помни чему я тебя учил, и никогда, слышишь, никогда не забывай о том, что ты — Кагуя, и как бы не повернулась судьба, в этом мире всегда будет место, где тебе рады.
— Я… — сквозь слёзы, пролепетало моё Чудо, — Не… не… не забуду…
— Обещаешь?
— Угу…
Вновь сграбастав дочь в объятия, я, как мог, старался продлить это мгновение, но секунды неумолимо проносились передо мной, приближая неминуемый час расставания.
— Обними за меня всех дома, и знай, какой бы путь ты не избрала, я уже горжусь тобой…
На небольшой, залитой солнцем поляне, свернувшись в клубок, навзрыд кричала одинокая девушка, роняя горькие капли слёз на мягкий ворох зелёной травы, а вместе с ней плакал и Лес.
За тысячи миль от цивилизации, на одиноком острове затерянном в океане, стоял человек. Его длинные, пронзительно алые волосы развевались на ветру, пока сам он медленно сгорала в всполохах серебристого пламени, что, казалось, пожирало его изнутри.
Огонь ревел, смеялся, выл и хохотал, ежесекундно принимая тысячи форм, перманентно изничтожая, воплощая и изменяя всё, до чего только мог дотянутся, но человек этого словно бы не замечал. Его взор был направлен на север, а из единственного уцелевшего глаза текли слёзы.
Он исчезал, медленно растворялся в собственном Я, но даже не думал хаять Судьбу. Ведь именно она дала ему возможность прожить эту жизнь, встретить этих людей и влюбиться в этот жестокий, непокорный, но прекрасный Мир. И любая плата за эту возможность казалась смехотворно ничтожной.
Прошли минуты. Тело уже прогорело до основания. Даже скелет и тот почти истаял под напором серебристого урагана, но Человек продолжал стоять, до самого конца не отводя взгляд от горизонта, за которым лежала земля, где жили люди, вспыхивали Войны, начинались и завершались поразительные истории.
Когда последняя песчинка некогда смертного тела распалась, серебристый огонь вспыхнул столь ярко, что этот свет, на долю секунды, озарил всю планету. А после, кометой, под собственный громогласный хохот, ринулся ввысь, за облака, прямо в межзвёздную пустоту, где вскоре исчез без следа.
В то же время, в далёком-далёком Мире, яркая вспышка озарила полночный небосвод, а крохотный малыш впервые открыл свои глаза…