И тут как ни странно мне помог столь ненавистный мне расенган. Я долго и упорно пытался освоить эту технику, но как и в случае с ирьёниндзюцу, для неё мне банально не хватало контроля, а вот других дел было в избытке, потому я и забросил воспроизведение данной техники. Однако в сложившейся тогда ситуации мои наработки по расенгану здорово облегчили мне жизнь.
Благодаря отрывкам знаний каноничного произведения я помнил, что какой-то пацан со шрамами на щеках учился этой технике на резиновых шарах заполненных водой. Вот только резины в этом мире пока что никто не знал, да и если бы её и можно было бы где-то достать, то переться за ней через весь материк я не был готов. А потому я нашёл простую альтернативу — грязь. Смесь земли и воды было на порядок сложнее контролировать, но всё же мне это было под силу и дабы ещё сильнее усложнить себе жизнь я пытался заставить верхнюю и нижнюю половины грязевого шарика, что вертелся на моей ладони, вращаться в разные стороны. Малейшая ошибка приводила к тому, что грязь разлеталась по всей округе и на меня в том числе, а упражнение приходилось начинать заново.
Когда данный этап остался позади я усложнил задание и разбил шарик на четыре части и вновь пытался заставить их вращаться в разных направлениях, потом частей стало восемь, затем шестнадцать и так по нарастающей.
Но даже несмотря на весь мой опыт и всевозможные ухищрения, мне потребовалось почти два года для того что бы довести свой контроль чакры до минимально необходимого уровня, и то в глазах Старика Кэйташи я по-прежнему палил по мухам из пушки, но по крайней мере мои пациенты перестали умирать в страшных муках, что уже было бесспорным прогрессом.
Начало моего настоящего обучения искусству медицины совпало с началом второго года жизни Клана в предгорьях и стало по-настоящему скорбным днём для всех его старожил, ведь как только я отработал необходимый уровень контроля и вывел методику его тренировок, то тут же подрядил на это дело абсолютно всех шиноби клана. И если для молодняка всё было ещё более-менее терпимо, то их старшие товарищи выли во весь голос. Привыкшие решать проблемы силой, все поголовно обладающие внушительным запасом чакры, а так же имеющие крайне вспыльчивый и вздорный характер, для Кагуя не было худшей участи чем работа требующая огромной концентрации и усидчивости, монотонная и не дающая немедленных результатов. Однако она плодотворно влияла на душевное спокойствие и восприятие мира… у меня, уже настрадавшегося и оставившего этот ад позади, остальные мои соклановцы зверели день ото дня, но стоит отдать им должное, слушались меня беспрекословно и занятия не бросали.
Шутки шутками, но даже после того как необходимый рубеж был взят никто из нас не остановился на достигнутом. Да, тренировать контроль над чакрой было на порядок сложнее, особенно для тех, кто от рождения имеет её в просто огромных количествах, но оценив результаты пяти лет усилий каждый из них осознал сколь полезен и важен этот навык для чакроюзера. И да, только спустя семь лет с момента отбытия клана из Амагасаки обучение ирьёниндзюцу стало повсеместным. Я прекрасно понимал, что великими ирьёнинами большинству Кагуя не стать, но требовал что бы на базовом уровне мед-чакрой владел каждый. Это был мой вклад в будущее, ведь уже тогда я начал готовить единую программу обучения для молодняка, и владение мед-чакрой в нём было обязательно.
Спустя ещё пять лет мы попрощались с Кланом Мори. Я предлагал им остаться с нами, в конце концов, мы прожили бок о бок больше десяти лет, но они отказались. Несмотря ни на что, быт и уклад нашего Клана был им чужд, а неволить их дальше я не стал. Выделив им отряд сопровождения, который должен был доставить их к Хаконэ, ближайшему крупному городу на месяцы пути в округе, и дав столько золота, сколько они в принципе могли унести, мы распрощались с миром и больше с тех пор я о них не слышал.
Пока мои соклановцы постигали тонкое искусство медицины, я вплотную занялся техникой Риоты Сэки. И вновь мне пригодились наработки по расенгану.