"Роллс-ройс" - это улучшенная во много раз повозка. Хякудзё принадлежит к эпохе воловьих упряжек. Он был человеком огромного понимания, но не думайте, что он мог починить "роллс-ройс". Он мог лишь починить воловью упряжку и сделать это прекрасно.
Вот почему, когда я говорю об этих людях, я не могу ограничиваться лишь тем значением, которое они вкладывали в свои слова. Я должен поднять значение их высказываний до высот своего сознания. Да, я никогда не говорил ни о ком другом, кроме себя. Ма-цзы, Хякудзё - всего лишь предлог... Это предлог, воспользовавшись которым я могу сказать вам о вещах, давно позабытых человечеством. Но когда я говорю что-либо, я делаю это таким большим и таким великим, насколько это возможно.
А сейчас пришло время Анандо.
Прежде чем обратиться к Ниведано, я вновь хочу изменить слова посвящения этой книги. Надеюсь, больше изменений не будет. Отныне посвящение будет звучать так: Посвящается Анандо, той, которая заблудилась, но все же вернулась домой.
Анандо...
Погрузись в тишину.
Закрой глаза.
Почувствуй, как замерло твое тело.
А теперь обрати свой взгляд внутрь себя с безоглядностью.
Погружайся в себя, насколько можешь.
Глубже и глубже...
Пока не достигнешь самих истоков своего существа, словно стрела, достигшая центра твоего существа.
Этот центр - единственная недвижимая часть Вселенной.
Все меняется вокруг. Лишь этот центр остается неизменным.
Единственное его качество - это наблюдение. Иных качеств у него нет.
Он просто зеркало.
Чтобы было понятнее,
Расслабься.
Наблюдай. Ты - не твой ум. Ты - не твое тело.
Ты просто наблюдатель.
Наблюдение - это еще одно имя будды.
Этот вечер великолепен, и твое безмолвие сделало его еще более прекрасным, еще более удивительным, твое наблюдение прибавило ему невероятной красоты. Он станет особой вехой твоей жизни.
Лишь собери все цветы, весь аромат этого безмолвного места - все, что ты сможешь унести с собой на периферию из центра. Так, чтобы ты мог жить как будда в обыденной жизни, не зная никаких сомнений, не мучаясь от неопределенности и подозрений.
Все будды указывают лишь на одну истину: каждое существо по сути своей - истинный будда. В безмолвном наблюдении ты встретишься с собой. Не теряй же нить.
Возвращаясь назад, прихвати с собой будду.
Именно это Будда называл "настоящим".
Вот почему его звали Татхагата. Это мгновение каждый из вас растворил в океане наблюдения.
Все границы исчезли.
Тебя больше нет - есть лишь бытие.
Возрадуйся же этому преображению.
Возвращайся, но прихвати с собой весь аромат. Тебе предстоит жить с ним двадцать четыре часа в сутки.
Посиди в безмолвии несколько секунд, не сомневаясь в том, что ты - будда, живой будда.
Это - твоя истинная природа.
Сегодня все пошло вверх тормашками, но это хороший опыт. Каждый день ты смеялся, прежде чем стал буддой. Сегодня же тебе предстоит смеяться, будучи буддой.
Анандо, теперь твое время...
Хамиш Мак-Тавиш отправился на рыбалку на своей старой весельной лодке.
Он просидел в лодке, покачиваясь на волнах, весь день и не поймал ни рыбешки. Он уже собирался взяться за весла и подгрести к берегу, как вдруг почувствовал, что поплавок дернулся. Вроде бы что-то клюнуло... Он дергает удочку и вытаскивает из воды крошечную треску. Еды из нее никакой не приготовишь - так, закуска на один зуб.
Но, не желая возвращаться домой с пустыми руками, Хамиш собирается бросить рыбешку в рыбацкую сумку, как вдруг та открывает свой крошечный рот и говорит:
- Остановись! Я - Дагон, Бог трески. И если ты сохранишь мне жизнь, я исполню три твоих желания.
Изумленный Хамиш не может поверить в свое счастье. Он уже собирается открыть рот и загадать первое желание, как Дагон перебивает его:
- Не спеши. Помни, я очень сострадательный и справедливый Бог. Все то, что я дам тебе, я дам и твоему заклятому врагу, но в двойном размере.
- Ладно, - говорит Хамиш, - дай мне миллион долларов.
- Договорились, - отвечает ему Дагон, - но Пэдди Мерфи получит два миллиона долларов.
- Хорошо, - говорит Хамиш, - теперь слушай мое второе желание: я хочу, чтобы меня окружали сто красавиц, готовых исполнить любое мое желание.
- Договорились, - отвечает ему Дагон, - но Пэдди Мерфи будут окружать две сотни красавиц, готовых ради него на все.
- Хорошо, - говорит Хамиш, - теперь слушай мое третье желание: я хочу, чтобы ты безболезненно удалил мне одно яичко!
***
Стареющий президент Рональд Рейган и его дружок, поляк Папа Римский принимают солнечные ванны на берегу моря. Тут из воды выходит красивая девушка, медленно приближается к ним и подмигивает Папе.
Поляк нервно дергается и оборачивается к Рональду Рейгану:
Что я должен сделать?
Быстро, - шепчет ему Рейган, - подмигни ей в ответ!
Поляк Папа Римский мигает ей в ответ.
Девушка вновь мигает поляку и дарит ему широкую улыбку.
- Господи Иисусе! - говорит поляк, приподнимаясь. - А теперь что я должен делать?
- Идиот! - шипит Рейган. - Побыстрее подмигни ей и улыбнись в ответ.
Папа Римский подмигивает и улыбается. Девушка тут же сбрасывает лифчик и начинает медленно стягивать с себя трусики.
- Во имя Христа! - пуская слюни, говорит Папа. - Скажи, что же мне делать сейчас?
Рональд Рейган, затрясшись от возбуждения, говорит:
- Ага, теперь покажи ей свои орешки!
- Что? - переспрашивает Папа, лихорадочно хлопая себя по карманам. - Я их уже все съел!
***
Эд, владелец ранчо из Орегона, приехал в город, чтобы купить новый трактор. Но вначале он заходит в магазин, чтобы присмотреть подарок своей жене, Мэйбл.
Нервничая, он проходит мимо отдела дамского белья и останавливается перед манекеном. К нему тут же подбегает хорошенькая продавщица и спрашивает, чем может помочь?
- Я бы хотел купить своей жене такую штуку, - говорит Эд, залившись румянцем, и указывает на лифчик на манекене.
- Отлично, сэр, - говорит девушка, - но какого размера?
- Размера? - теряется Эд. - Да я и не знаю... размера.
- Ладно, - продолжает девушка, - желая ему помочь. - Они у нее вроде кокосов?
- Да нет, - отвечает Эд.
- Вроде грейпфрутов? - продолжает продавщица.
- Да куда там! - говорит Эд.
- Может, как апельсины?
- Да нет, - вздыхает Эд.
- Как лимоны?
- Не совсем.
- Ну, тогда как куриные яйца?
- Да, да - точно, как яйца... жареные яйца! - Эд уверенно кивает головой.
Хорошо, Маниша?
Да, любимый Учитель.
Можем ли мы отпраздновать праздник десяти тысяч будд?
Да, любимый Учитель.
Не будьте буддами-идиотами
Наш любимый Учитель,
Однажды Хякудзё работал на поле рядом со своими учениками. Как раз в тот момент, как один из монахов поднял свою мотыгу, до его слуха донесся удар барабана, созывающего монахов на обед.
Услышав его, монах громко засмеялся, бросил на землю мотыгу и поспешил к храму.
- Прекрасно! - воскликнул Хякудзё. - Это ворота, через которые входит Бодхисаттва Каннон.
Хякудзё последовал за монахом и, войдя в храм, спросил его: