Теперь вы можете убедиться, какая разница между моими учениками и теми, которые были у Ма-цзы и Хякудзё. Если учителя лупили их по голове, те только кланялись и прикасались к ногам учителя. Как много переменилось в мире сознания... Как низко пал человек! Зачем мне кого-то шантажировать? Просто злость, злость по поводу моих слов "позаботься"... эта злость становится почти истерической. И сейчас, что бы она ни говорила... она все звонит Нирвано и спрашивает: "Что Учитель сказал обо мне?" Я ничего не говорил. Я ожидал этого вопроса Маниши. Я не могу забрать свои слова назад.
Помните Ма-цзы, он не убрал свои ноги с дорожки. Он позволил ученику проехаться по ним тележкой. Но он не убрал ног. Эта книга будет посвящена Анандо со словами "Несмотря на то, что она...". И я буду посвящать свои книги. Я бы хотел посвятить свои книги всем вам.
Если время позволит, и бытие не откажет, каждый будда будет иметь книгу, посвященную ему учителем в знак уважения и любви.
Итак, пришло время Анандо...
У фермера О'Лири было две коровы, Маргаритка и Масличко. Однажды он одолжил у соседей быка и выпустил его пастись со своими коровами. Бык не проявлял к коровам никакого интереса (похоже, он оказался свами!), и фермер О'Лири отправился обедать.
В этот день сельский священник Мямлик заглянул к фермеру на чашечку чая. Фермер О'Лири подзывает своего подручного Шена и говорит ему, чтобы тот дал ему знать, если бык проявит интерес к Маргаритке или Масличку.
Мистер О'Лири только успел налить святому отцу Мямлику вторую чашку чая, как в комнату влетает Шен и кричит:
- Бык трахает Маргаритку!
Отец Мямлик чуть не поперхнулся чаем, а фермер О'Лири, отведя Шена на кухню, сердито говорит ему:
- Послушай-ка, дурень! Как ты выражаешься в присутствии священника?! В следующий раз скажи что-нибудь вроде: "Бык удивил Маргаритку". А теперь - выметайся из дома!
Через десять минут Шен снова влетает в комнату. Он очень возбужден.
- Фермер О'Лири, - начинает он, - бык... э-э-э... - он не может договорить.
- Ты хочешь сказать, - спокойно говорит фермер, понимающе глядя в глаза подручному, - что бык удивил Масличко?
- Если бы он удивил Масличко, я бы так и сказал, - выкрикивает Шен, - но ведь он снова трахает Маргаритку!
***
Пэдди готовит свою лошадь, Калки, к заезду. Он очень хорошо кормит ее и регулярно тренирует. Но в день заезда его одолевают сомнения, сможет ли Калки выиграть на скачках.
Перед самым стартом Пэдди быстро скармливает лошади парочку стимулирующих таблеток. Это не ускользает от внимания старого священника Мерфи.
- Сын мой, - обращается к Пэдди святой отец, - надеюсь, ты не дал своей лошади никаких запрещенных препаратов.
- Нет, что вы! Это всего лишь витамин С, - отвечает ему Пэдди, вновь запуская руку в карман и глотая одну из таблеток. - Можете попробовать сами, - и он дает священнику вторую таблетку.
Отец Мерфи, уверенный, что проглотил витамин С, спокойно удаляется.
- Не волнуйся, Симус, - говорит Пэдди жокею, который должен скакать на его лошади, - сегодня Калки никто не сможет обогнать... Разве что святой отец!
***
Джордж Гроп разменял шестой десяток. Лучшую часть своей жизни он провел с женщиной, которая постоянно пилила его.
Оказавшись на грани разорения, с пошатнувшимся здоровьем, он решился на отчаянный шаг. Войдя в столовую, он забирается на стул, привязывает свободный конец галстука к люстре и уже собирается оттолкнуть стул в сторону, как на пороге появляется жена.
- Джордж! - издает она душераздирающий крик, потрясенная открывшейся перед ней картиной. - Ты - идиот! Ведь это - твой лучший галстук!
***
Честер Чиз идет по лесу со своим юным сыном, Чарли.
Они наслаждаются прогулкой. Вдруг Чарли замечает на тропинке черные сатиновые трусики.
- Погляди, папа! - кричит Чарли. - Тут трусики какой-то девчонки!
- Да нет, сынок, - говорит Честер, - думаю, эти трусики принадлежат женщине постарше, а не девчонке.
- Ну что ты, папа, - не соглашается Чарли, - я уверен, что это трусики какой-то девчонки!
- Не думаю, Чарли, - раздраженно говорит его отец.
Тут к ним приближается священник Палец.
- Извините меня, джентльмены, - обращается он к спорщикам, - но случайно я подслушал ваш разговор и, думаю, смогу помочь вам.
С этими словами святой отец поднимает трусики с земли, внимательно изучает их и, покачав головой, кладет в карман:
- Даже не знаю, кто из вас прав, но одно знаю наверняка: хозяйка этих трусов - не из моего прихода!
Погрузись в тишину.
Закрой глаза.
Почувствуй, как замерло твое тело.
А теперь обрати свой взгляд внутрь себя с безоглядностью, немедля, будто это самое последнее мгновение в твоей жизни.
Глубже и глубже.
Ты безошибочно достигнешь центра.
Лишь в центре, лишь в этом истоке жизни ты - будда. Оттуда тебе открывается вся Вселенная, твое собственное пространство.
Неограниченное.
Будда - это дверь.
Ты должен выйти через нее и идти дальше.
Но вначале нужно достичь двери... глубже и глубже...
Этот вечер прекрасен.
Дождь только что прошел, и пришла полная тишина.
А тишина тысячи будд - энергетическое поле невероятной мощности.
Не упусти этот миг.
Чтобы было понятнее, Анандо...
Расслабься.
Наблюдай. Ты - не твой ум. Ты - не твое тело.
Ты просто наблюдатель. Наблюдение - это ты.
Ты - наблюдатель.
Наблюдение делает тебя буддой.
Ты всегда был буддой.
Ты открыл это.
Но скопилось много пыли.
Отряхни пыль.
Пусть это будет чистое зеркало.
Это твоя суть.
Вечер стал более сочным и еще более прекрасным.
Время остановилось - ты паришь в пространстве, словно туча, наслаждаясь абсолютной свободой.
Возвращайся, но возвращайся как будда:
с изяществом, с безмолвием, со спокойствием.
Сиди как будда.
Вспомни переживание, тебе придется жить с ним каждую секунду, это - как дыхание,
что бы ты ни делал, ты постоянно дышишь.
Будда же остается в тебе, как подводное течение.
Одна лишь вещь остается неизменной в тебе - это воспоминание о твоей истинной сути.
Прежде чем праздновать, я хочу напомнить
Ниведано, что я сказал Анандо.
Это теперь имя твоего барабана.
Хорошо, Маниша?
Да, любимый Учитель.
Можем ли мы отпраздновать праздник десяти тысяч будд?
Да, любимый Учитель!
Большая жемчужина
Наш любимый Учитель,
Однажды Хякудзё сказал: "Если мы привяжемся к точке зрения, позволяющей считать себя буддой, а свою приверженность дзэн-буддизму объяснять тем, что мы чисты и просветлены, мы окажемся среди небуддистов - тех, кто отвергает причинность".
Как-то раз мастер винайи по имени Юань пришел к Хякудзё и спросил:
- Прилагаешь ли ты усилия, практикуя Дао, учитель?
Хякудзё ответил:
- Да, прилагаю: когда я голоден, я ем; когда я устал, я сплю.
Юань вновь задал вопрос:
- Прилагает ли каждый те же усилия, что и ты, Учитель?
Хякудзё ответил:
- Не совсем так. Когда они едят, они думают о сотнях неотложных вещей, а когда отправляются ко сну - размышляют о тысячах всевозможных дел. Вот в чем они отличаются от меня.