Мы испробовали все мыслимые способы и уловки: вводили систему вознаграждений, ограничивали количество игрушек, предоставляли полную свободу, были требовательными и настойчивыми – но ничто пока не помогло! К тому же совершенно выбились из сил! Мы очень сожалеем обо всем случившемся, так как в редкие моменты ее хорошего расположения духа нам не приходится тратить силы и напрягаться, чтобы весело проводить с ней время. Она регулярно поощряется и буквально окружена любовью, но ей не установлены четкие границ поведения.
Когда отец говорит ей, что мама очень расстроена ее поведением, она просто смотрит на него и отвечает: «Но ведь и ты расстроен!» Она всегда найдет, что возразить, а иногда выражается очень дерзко и резко. Наиболее трудно мне приходится, когда дело доходит до одежды. Все ей не по вкусу – и трусы, и носки. Накануне вечером ей разрешается самой выбрать, что надеть завтра, и пока она утром одевается, я сижу рядом. Каждый день она страшно раздражается. После одного из таких припадков, длиной в четыре часа, она долго не могла успокоиться. Частенько она идет на такие ужасные вещи, что я совсем не понимаю мотивов ее поведения. Иногда мы с мужем попеременно разговариваем с ней – меняемся, чтобы она совсем нас не вымотала. Наша дочь любит находиться в центре внимания. Каждый вечер она с удовольствием поет или играет нам на пианино. Мы делаем для нее все, но ей мало.
Не знаю, как быть. Я боюсь, что если так будет продолжаться и дальше, то дела пойдут только хуже. В детском саду нам говорят, что нам нужно быть последовательными в своих действиях, и тогда все изменится к лучшему. Если бы с ней действительно было что-то не так, говорят они, то это проявилось бы в отношениях с другими детьми или воспитательницами.
Что же нам делать?
Отвечая на ваше письмо, я иду на некоторый риск, так как не могу лично побывать в вашей семье. С другой стороны, этот случай похож на истории многих других родителей, о которых я читал или с которыми сталкивался в своей практике. Осмелюсь сделать осторожное предположение: вы счастливые родители и у вас исключительный ребенок, которого я могу охарактеризовать словом «автономный».
Раньше я опасался говорить про таких детей, но теперь решился на этот шаг. Потому что многие родители совершенно измотаны и отчаялись, как и вы. К тому же такому ребенку не ставят официальный диагноз, а его родители обычно уже пытались установить границы поведения своего отпрыска.
Но устанавливать границы таким детям – худшее, что только можно придумать.
Когда я говорю о подобных случаях на консультациях, которые провожу по всей Европе, то примерно 10 % участников реагируют так: «У меня тоже такой ребенок!» или «Я тоже был таким в детстве!». Да, есть и дети, и родители, которые переживают нечто подобное.
О таких детях можно сказать следующее: они рождаются «готовыми» к жизни в этом мире, без младенческой неуклюжести, являются сразу заметной личностью. По скорости развития моторных навыков они на несколько недель опережают своих сверстников, а стремление к самостоятельности написано у них чуть ли не на лбу. Зачастую они не выносят нежностей, которые так любят другие дети, и не воспринимают того, что мы часто называем «воспитанием». Почти половина из них в детском саду и школе ведут себя совсем иначе, а другие считаются проблемными и «трудными».
Родители такого ребенка часто приходят в отчаяние, а одна мать так описала свое состояние: «Я чувствую, что не могу любить его так же сильно, как своих остальных малышей». Как и вы, отцы и матери таких детей перепробовали различные способы общения с ними, но без малейшего успеха. Дело в том, что автономные дети не позволяют другим людям быстро завоевать свое доверие. В отличие от большинства, они скорее отторгаются от своих родителей, чем подчиняются им. Сегодня это считается «драмой». Но если их понять, то жить с ними становится приятно и поучительно.
По сути дела, ваша дочь сразу объяснила вам: «Я даю этому миру себя и беру от него все так, как и когда мне удобно. Вы можете попытаться манипулировать мной и изменить мое отношение к миру, но гарантирую, что вы ничего не добьетесь. Мои притязания не так уж и высоки. Мне просто надо, чтобы меня любили и уважали такой, какая есть, потому что при всем желании не смогу быть другой».