Грэм продолжает:
– А затем он открывается в Портал. Это самый медленный участок.
Портал представляет собой 7-метровый вертикальный подъем по шкуродеру с одного уровня пещеры на другой. Его нужно проходить медленно и только по одному. Это единственный способ добраться до залов с окаменелостями: Скамейки, Участка Коал и Кладбища. В последний можно попасть через туннель, настолько узкий, что одному из последних побывавших там спелеологов пришлось снять комбинезон и раздеться почти догола, чтобы протиснуться туда.
В 1980-х годах Грэм в компании других спелеологов исследовали эти пещеры; они нашли здесь в углублениях, засыпанных красным песком, кости лягушек, змей, птиц и сумчатых крыс, а также зубы и челюсти коалы – все совершенно нормальные и обычные. Но в 1985 году трое из них провели выходные в ранее не исследованной пещере. В затвердевших отложениях красного песка, обрушившегося внутри пещеры, они нашли более старую челюсть коалы – по крайней мере, вдвое большую по размеру, чем челюсти современных коал. Это существо превзошло бы самого большого самца коалы в мире на сегодняшний день. Сначала его назвали Cundokoala vorkensis – «громобойная» коала на языке народа нарунгга, сейчас оно известно как Phascolarctos yorkensis.
– Должно быть, невероятно интересно, – говорю я Грэму.
Он пожимает плечами.
– Здорово, когда находишь что-то новое, – говорит он, – но на самом деле окаменелости немного мешают. Мешают рыть новые туннели.
Когда мы вышли из пещеры, мир внезапно наполнился светом, звуком и движениями. На открытых участках дул сильный ветер, и его порывы слегка дезориентировали после темной, глухой тишины. Я совершенно по-новому зауважала тех, о ком часто читаю в статьях по палеонтологии, когда мимоходом упоминаются «спелеологи, нашедшие ископаемые окаменелости…».
– Ты нашла окаменелости? – с энтузиазмом спрашивает меня приятельница.
– Нет, это не входило в мои планы, – объясняю я, однако мой ответ ее, похоже, огорчил. – Я просто хотела лучше понять, откуда взялись окаменелости коалы и как сочетаются друг с другом все известные мне факты.
– Думаю, это можно было бы сделать, не ползая пять часов в норе, – отвечает она.
Может быть. Но у меня такое чувство, что на мои вопросы о коалах будет нелегко ответить. Не всегда есть легкие пути.
Известняк, лежащий в основе полуострова Йорк, местами виден сквозь тонкий слой почвы. Он выходит на поверхность сверкающими белыми пластами или, вспаханный плугом, лежит кучами бесформенных комьев по обочинам пшеничных полей, как выбеленные на солнце кости, больше похожие на щебень, чем на сухие каменные стены. Подобный труд прошлых поколений напоминает мне о том, насколько изменился этот ландшафт, насколько другим он, похоже, был до того, как европейцы вырубили деревья, выкопали камни и осушили болота.
Только на южной оконечности полуострова я понимаю, насколько велика эта разница. На самом конце полуострова ряд солоноватых заболоченных озер отделяет небольшой мыс, по форме напоминающий ступню. О том, какие усилия предпринимали местные жители по развитию этого региона, свидетельствуют остатки старых дренажных сооружений и видимые последствия работ по добыче гипса. Но суровые условия берега, бедная почва и обширные озера помешали их усилиям, и в 1970-х годах этот район был объявлен национальным парком.
Глядя на болотистые озера, я вспоминаю аспиранта, который посещал один из моих курсов по подготовке и написанию научных работ. Он описал уязвимость пресноводных водоносных слоев под этими полуостровами и проникновение в них соленой воды из океана. Грунтовые воды под этими озерами становятся все более солеными, и существует риск образования скважин, которые нарушают хрупкие слои почвы, удерживающие воду, подобно внешнему слою воды в капле, балансирующей на поверхности стола.
Раньше мне никогда не приходило в голову, насколько сильно эти подземные воды сформировали ландшафт и насколько это было важно. Однажды, когда уровень воды был выше, он растворил мягкие породы, заполнявшие трещины в древнем кембрийском известняке, и так появилась пещера Корра-Линн. Еще раньше вода затопила низинные участки полуострова. Образовавшиеся мелководные пресные озера поддерживали леса, некогда покрывавшие южные районы Австралии, и населявших их доисторических коал.
Подобные давно исчезнувшие заболоченные леса то и дело возникают в историях о коалах. Везде, где есть окаменелости коал, независимо от эпохи и местности, были и болота, и леса. На первый взгляд, причина кажется очень простой: болота представляют собой благоприятную среду для образования окаменелостей. Если бы коалы водились в более сухих лесах, то окаменелостей бы просто не осталось.