Однако нельзя не заметить, что любимые деревья коал сейчас – такие как эвкалипт прутовидный, группа видов «болотных» эвкалиптов (включая эвкалипты яйцевидный, царственный и грубый) и эвкалипт камадульский – это все «прибрежные» виды эвкалиптов. Они растут во влажных местах и по берегам рек. В результате коалы по сей день обитают вдоль водотоков, пойм и во влажных лесах, то есть там же, где мы находим ископаемые останки их предшественников. Интересное совпадение.
– Правда, что yorkensis был великаном? – спрашиваю я Гэвина по возвращении.
Всегда заманчиво пытаться найти самое большое животное, великана.
Мне нужно знать такие вещи, и именно это я сейчас и пытаюсь выяснить. Но Гэвин работает преимущественно с мегафауной, и он особенно скептически относится к неподтвержденным заявлениям о гигантах.
– О, этот определенно больше и гораздо мощнее. Он примерно в три раза больше, – говорит Гэвин. – Вот, взгляни.
Он показывает мне челюсть современной коалы, а затем окаменелую челюсть Phascolarctos yorkensis. Говорить не о чем: она огромна, настоящая коала-громобой. Мое внимание приковывают к себе зубы: блестящие и белые, как будто на бледной кости сохранилась эмаль с нежным изумрудно-голубым оттенком, подчеркивающая фестончатый край зуба селенодонтов. Они неожиданно красивы – безупречные ряды перекрывающихся полумесяцев, как ракушки, выложенные рядком, или как тонкое кружево. Я переворачиваю их на бок и понимаю, что своей формой они напоминают мне Сиднейский оперный театр.
Придя домой, я снимаю с полки череп коалы, который подарил мне отчим. Он не помнит, откуда тот взялся, но, вероятно, череп подарили, когда отчим работал волонтером в зоопарке Аделаиды. Я присматриваюсь повнимательнее к острым, приподнятым гребням зубов. Узоры тоже есть, но не такие красивые. Щели между зубов, похожие на зарождающиеся дупла, окрашены темным налетом. Зубы выглядят так, как будто бы их давно не чистили.
Череп удобно ложится в ладонь: он меньше, чем я ожидала. Мех и уши коал очень обманчивы. Мне вспоминается, как мне на руку иногда кладет голову кошка, и я удивляюсь, как что-то такое маленькое может быть таким полным жизни и быть личностью.
Современная коала по размеру похожа на двухлетнего ребенка: удобный вес и размер для переноски. Вес Phascolarctos yorkensis, скорее всего, приближался к 30 килограммам, хотя по фрагментам трудно определить наверняка. Возможно, он был размером с ребенка девяти или десяти лет. А может, больше напоминал бабуина.
Я понимаю, что снова думаю о коалах, как о «похожих на кого-то». На ребенка, на бабуина. Если сравниваю их с ребенком, то думаю, что они милы и беспомощны. Фраза «как бабуин» заставляет меня представлять их агрессивными и властными.
Трудно угадать характер животных по тому, насколько хорошо они вооружены или что они едят. Равнинные тапиры (из Южной Америки) в большинстве своем в основном дружелюбные существа, однако чепрачные тапиры меньшего размера (из Юго-Восточной Азии) среди смотрителей зоопарков имеют репутацию очень агрессивных и вспыльчивых.
Кто знает, была ли гигантская коала спокойной по характеру, как ее современные сородичи, или же совершенно иной?
Проследив путь от маленьких, похожих на опоссумов, ночных предков коалы, обитавших в богатых пищей лесах с мягкой листвой 24 миллиона лет назад, до гигантов юга, я перестала считать коал особыми и уникальными существами в неизменном море эвкалиптов.
Теперь я вижу, как это семейство формировалось с течением времени под влиянием изменений климата и растительности, конкуренции с другими видами и вызовов, с которыми они сталкивались. Однако совершенно другой вопрос состоит в том, насколько такая родословная поможет им противостоять неизвестным угрозам будущего.
Таксономия коал – история этого семейства – на самом деле только часть истории. Я хочу найти способ воссоздать коалу из имеющихся костей.
Часть III
Жизнь в лесу
На вершине самого высокого дерева коала окутана зеленью, вокруг нее тихо жужжат насекомые и изредка слышны нестройные крики попугаев. У нее нет никаких причин о чем-либо беспокоиться. Полог листвы простирается сплошь от горизонта до горизонта мозаикой оливково-сине-зеленых тонов. Царство леса кажется бесконечным; он спускается вниз по предгорьям, покрывает равнины, где реки с темными руслами, похожие на вены, стекают в долины, а затем, извиваясь, пересекают низменности и выходят на просторы, впадая в большую воду.