Сквозь окно аэроэкспресса Алиса разглядывала пожелтевшие поля, ровное дорожное полотно и небольшие холмики, поросшие темно-зеленой курчавой травой. Она знала, что в этой части страны нет ни фьордов, ни скал, но все равно не переставала искать их глазами.
Поезд зарулил в пластиковый туннель и мягко остановился. Алиса поборола желание немедленно выскочить из поезда и броситься навстречу приключениям, забыв про багаж. Вместо этого она выждала, когда все пассажиры покинут вагон, легко подскочила с кресла и с трудом стащила свой чемодан на колесиках с багажной полки. Алиса выпрыгнула из вагона, пробежала сквозь здание вокзала и безжалостно загромыхала чемоданом по серым плитам мостовой. Она пробежала мимо сцены, монтируемой на вокзальной площади для какого-то концерта, мимо медной статуи быка, мимо магазинов с одеждой и лотков с дешевыми очками, пренебрегая светофорами. Алиса знала, что ей нужно миновать три квартала прямо по улице Карла Какого-то и свернуть влево у «Бургер Кинга». Через еще два квартала ей надо будет оглядеться и найти большой розово-коричневый дом с номером «15». На листке, который она зажимала в руке, было в спешке нацарапано «Dronningens gate 15». Там, над почтовым офисом располагалась квартирка ее старшего брата.
Алиса спешила, и чемодан за ней весело подпрыгивал на брусчатке, которой была уложена проезжая часть. Она не замечала того, что бежит, лихорадочно оглядываясь по сторонам и стараясь выхватить как можно больше кусков пейзажа вокруг себя. Она так же не замечала, что за ней, спеша и поторапливаясь, идет тот самый молодой человек, что подмигивал ей у пластикового окна при прохождении границы.
Поборов желание ухватить бургер на углу, Алиса добежала до пятнадцатого дома. Она изрядно запыхалась, но была в таком восторге, что не замечала этого. Она предвкушала долгожданную встречу, и все то, что за ней последует: реакция на альбом, прогулка по городу и, может быть, быстрая выпивка в городском кафе.
Скрипучий и устрашающий старый лифт, который явно был ровесником самому дому, вознес Алису на последний этаж. Навстречу ей уже открылась тяжелая дверь и она, не вглядываясь и тоненько и радостно взвизгнув, бросилась на шею мужчине, появившемуся в дверном проеме.
- Привет, моя хорошая, - произнес Василий Заваркин, крепко обнимая сестру и вдыхая запах ее волос, - давай заберем твой чемоданище, а то он уедет вместе с лифтом.
Алиса нехотя отпустила брата и позволила ему выволочь свою поклажу из старичка-лифта.
- Энергетический туризм? – насмешливо спросил он, кивая на распухшие бока чемодана с монограммой известной фирмы.
Алиса, сияя, кивнула. Она с удовольствием и очень внимательно оглядывала брата. Василий был в хорошей форме: под одеждой перекатывались упругие мускулы, а сами тряпки тянули на тысячу долларов. Его наряд был неприметен, но ткань и покрой выдавали дорогие вещи.
«Значит, хорошо устроился», - с облегчением подумала Алиса. Она очень переживала за него.
Василий насмешливо проследил за ее взглядом, и Алиса поняла, что он точно знает, о чем она думает.
- Как твой мотоцикл? – спросила она, проходя в студию и оглядываясь по сторонам. Много света, простая мебель, дизайнерские светильники – точь-в-точь норвежский каталог по дизайну интерьеров, который Алиса изучала перед поездкой. Ей хотелось суметь «считать обстановку», если вдруг ее пригласят в гости.
- Ты хорошо выглядишь, - с напускным недовольством заметила Алиса, - даже твоя вечная морщина между бровями разгладилась. Сытая жизнь без докучливых сестер?
Вася рассмеялся, обнажив белые ровные зубы, и снова стиснул сестру в объятиях. Та крякнула.
- Ты голодна? – спросил он, отпустив ее.
- Ты же знаешь, я всегда голодна, - улыбнулась Алиса, украдкой потерев ребра.
Заваркин тепло улыбнулся и с видом фокусника, достающего кролика из шляпы, извлек из коричневого хрустящего пакета закрученные улиткой булочки с корицей, политые ароматной глазурью.
- Боже, как здорово! – воскликнула Алиса и тут же вцепилась зубами в одну из них.
- Я помню, что ты такие любишь, - довольно сказал ее брат.
Алиса кивнула и укусила еще раз. Выпечка была восхитительна: там, где надо слоеное тесто пропиталось глазурью, а где не надо – осталось хрустящим.