Государство, которое в эпоху деградации рас ревностно следит за сохранением лучших элементов своей расы, должно в один прекрасный день стать господином на земле...
Более сильная раса изгонит слабые, так как окончательный стремительный натиск вперед к жизни разорвет смехотворный путь пресловутого индивидуалистически настроенного человечества и освободит место для человечества, действующего согласно закону природы, который уничтожает слабых, чтобы предоставить их место сильным...».
Затем государственная и партийная машина набрала силу. Реорганизованная втайне армия вскоре оказалась достаточно сильной, чтобы дать возможность Германии перевооружаться открыто. Кто в то время осмелился бы противостоять чудовищному росту этой биологической материальной силы?
Гитлер разъяснил свою мысль в узком кругу лиц, и не все нацисты положительно восприняли его высказывания. Осведомленные о намерениях своего господина, они тем не менее остались рядом с ним, и уже это их обрекло. Разве не так обстоят дела с Редером?
«Речь идет не о завоевании народов, а о завоевании территорий, которые могут быть культивированы...», — сказал Гитлер на совещании с фон Бломбергом, фон Фричем и Редером 5 ноября 1937 г., — «Экспансию можно осуществить, лишь сокрушая жизни и идя на риск...» (ПС-386).
После того как фон Фрич и фон Бломберг оказались в опале, Кейтель и Иодль, избранные благодаря их рабскому служению целям нацистского режима, получили в руки солидную военную машину. Перевооружение продолжалось. Накануне конфликта Гитлер напомнил свою идею:
«Обстоятельства должны приспосабливаться к целям, которые необходимо достигнуть. Это невозможно без вторжения в иностранные государства или без захвата чужого имущества.
Жизненное пространство, соответствующее величине государства, является основой всякой мощи. На время можно отказаться от рассмотрения этой проблемы, но она должна быть разрешена в конечном итоге тем или иным путем. Выбор таков: прогресс или упадок. Через 15 или 20 лет мы будем вынуждены найти решение. Ни один государственный деятель Германии не сможет избежать этого вопроса.
В настоящий момент мы пребываем в состоянии патриотического рвения, которое разделяется двумя другими государствами — Италией и Японией.
Период, который остался позади, был действительно хорошо использован. Были предприняты все конкретные меры, находящиеся в соответствии с поставленными нами целями.
После шести лет положение на сегодня таково: политическое и национальное объединение немцев достигнуто, за некоторыми небольшими исключениями. Последующих успехов достичь нельзя без пролития крови. Данциг отнюдь не является предметом спора. Это вопрос расширения нашего жизненного пространства на Востоке и обеспечения продовольственного снабжения...
Население негерманских территорий не будет нести воинской повинности, оно будет являться источником рабочей силы. Польская проблема неразрывно связана с конфликтом на Западе».
Это выдержка из протокола совещания, проходившего 23 мая 1939 г. в имперской канцелярии, на котором присутствовали Гитлер, Геринг, Редер и другие (документ Л-79, США-27).
И началась война, которая несколько месяцев спустя позволила всей Германии считать, что сила ее неотразима и она может приступить к завоеванию мира.
Все, что включала в себя самого жестокого и чудовищного фраза Гитлера:
«В противодействие этому мы, национал-социалисты, должны неуклонно придерживаться наших внешнеполитических целей: обеспечить германскому народу ту территорию, которая для него предназначается в этом мире. И это действие, которое вызовет пролитие крови, единственное, которое может быть оправдано перед богом и грядущими поколениями...»[55], было развито им в заявлении по вопросу о восточных территориях на совещании 16 июля 1941 г. (документ Л-221):