И мы стали жить дальше. Помимо сельскохозяйственных забот, на повестке дня была поездка к доку Дженкинсу с повторной проверкой. Мы не пошли пешком, как в прошлый раз, а с комфортом поехали на пикапе. Экономия солярки — отменилась. Док заверил нас, беременность Софи идёт нормально, взял кровь на анализ — на всякий случай.
Мы навестили дока утром, а после обеда, когда Сэм, Кормак и я убирали кукурузу на южном поле, Дженкинс сам примчался в своём навороченном «Лендровере».
— Надо поговорить, Эндрю, — док нетерпеливо потянул меня за рукав.
Мы отошли чуть в сторону, и он продолжил глухим шёпотом: — Я анализ сделал, на ВИЧ. Только не волнуйтесь понапрасну. Это — «скрининговый» тест. Бывают ложноположительные результаты.
— Вы же тестировали моих дочерей на ВИЧ? Когда мы только приехали?
— Ну конечно. Тем более, у Софи была ещё… инфекция. Но тогда — тесты были отрицательные! Иммунный ответ у всех разный. На ВИЧ после секса с неизвестным партнёром так и проверяют. Первый раз — через три недели, потом ещё дважды: три месяца и шесть. Если все три теста отрицательные — тогда всё, вопрос закрыт, но обычно мы рекомендуем сделать ещё один анализ — через год.
— Понятно. Что надо делать?
— Мгновенно хватаем ваших дочерей и едем ко мне. Ещё раз кровь возьму.
Запрыгнув в докторский внедорожник, мы помчались на ферму. Девочки готовились к вечерней дойке. Нэт досталась самая тяжёлая работа. В громадных резиновых сапогах и с вилами, она грузила в тележку подсохший навоз. Хейзел запрягала лошадь. Соф, в подвязанном верёвочкой мужском комбинезоне (животик уже не помещался в стандартные джинсы), — таскала пустые бидоны, одновременно приглядывая за маленькой Триш. Пришлось дождаться и помочь вывезти навоз в поле, после чего Хейзел заверила нас, дальше сама справится.
Путешествие на ферму к доку прошло в напряжённом молчании. Так же молча, девочки сдали кровь. Док принялся колдовать с экспресс-тестами, и через десять минут выдал результат:
— У Натали — тест отрицательный. Слава Богу.
— А у Софи? — спросил я.
— Подтверждается положительный. Мне очень жаль, Эндрю.
— Чёрт!
— ВИЧ-инфекция — не смертный приговор. Есть антивирусная терапия, — сказал док, — Это раньше от СПИД умирали за пять-семь лет, а теперь ВИЧ — как сахарный диабет. Можно принимать лекарства и дожить до старости. Даже беременность — не проблема. Если всё делать правильно, ребёнок будет без ВИЧ. Вероятность заражения от матери — менее одного процента.
— А у вас есть — эта антивирусная терапия? — спросил я.
— В том-то и загвоздка. Вести ВИЧ-инфицированных мы тут не готовились. Вы знаете, как пастор говорит? Бах! И весь мир за полгода скатывается в Каменный Век. Какое ведение ВИЧ? У меня и с диабетом проблема. Инсулин кончится — а у нас тут один с диабетом, так непонятно что делать.
— Значит, придётся уехать отсюда? В Хьюстон?
— Я бы рекомендовал именно это.
— В Хьюстоне, говорят, всё неясно. Риск большой. Неопределённость…
— А тут на фермах что? Определённость? — вставила Нэт.
— Помолчи, Нэт. Тебя это не касается, — вздохнул я.
— Ещё как касается! — топнула босой пяткой Нэт, — Что ты за нас решаешь? Я уже не маленькая, и имею такое же право решать, как остальные!
— И я имею! — неожиданно сказала Софи, — Хочу здорового ребёнка! Если надо возвращаться в Хьюстон — поедем в Хьюстон!
Док, Нэт и я изумлённо уставились на Софи. С марта её самой длинной фразой было два слова. А Софи — продолжила:
— Я читала, если ВИЧ, грудью кормить нельзя, правильно?
— Так, — подтвердил док, взъерошив волосы. Наверное, как врач он был поражён внезапным пробуждением Соф ещё больше, чем Нэт и я.
— У нас в Бункере было двести жестянок молочной формулы. Солдаты только одну оставили!
Док, наконец, немного пришёл в себя, — Ты совершенно права, Софи. Молочная формула, как я мог забыть? И ещё: я не хотел лишних слухов, но раз уж зашла речь… Врача у вас скоро не будет.
— Почему? — одновременно спросили Нэт и я.
— Как молочную формулу и картошку. Национальная Гвардия заберёт. Мне официально выдали предложение поступить в армию вольнонаёмным хирургом. Предложение я принял.
— Отчего вдруг такое решение? — спросил я.
Док ткнул обеими указательными пальцами в свой стол, — Этот «офис» слишком быстро превращается в кабинет просвещённого, но бесполезного эскулапа восемнадцатого века. Ультразвука — нет, рентгена — нет. Электронную почту послать — либо ждать мальчишку, либо переться самому за четыре мили. Видите шкаф в углу? Как закончатся те красивые упаковочки с лекарствами, останутся у вашего покорного слуги только зубодёрные щипцы, мой верный ланцет, да ампутационная пила. Стану раз в неделю выдирать зуб или вскрывать фурункул. Раз в пять лет — придётся отчекрыжить кому-нибудь ногу. В последнем случае, вероятность что пациент выживет — около двадцати пяти процентов. А уж с неосложнённым аппендицитом можно даже не заморачиваться. Полостная операция без антибиотиков? Сепсис, хана.