Рассказывает Гончаров и о том, как американские колонизаторы разбойничьим образом захватили "под свое покровительство" Ликейские острова. Вслед за англичанами к народам Востока пришли "люди Соединенных Штатов... с бумажными и шерстяными тканями, ружьями, пушками и прочими орудиями новейшей цивилизации", - иронически пишет Гончаров.
Противоречивость описаний и оценок в очерках Гончарова сказывается и на тех страницах, которые посвящены жизни Англии. Положительно оценивая некоторые стороны жизни английского буржуазного общества, Гончаров высказывает недовольство делячеством, сухостью и механизированным бытом делового англичанина, которые поразили его в Лондоне. Поистине блестящи страницы, посвященные изображению того, как в погоне за прибылью лондонский делец превратил себя в машину. Вечером "покойный сознанием, что он прожил день по всем удобствам... выгодно продал на бирже партию бумажных одеял, а в парламенте свой голос, он садится обедать и, встав из-за стола не совсем твердо, вешает в шкафу и бюро неотпираемые замки, снимает с себя машинкой сапоги, заводит будильник и ложится спать. Вся машина засыпает". С неприязнью отмечает Гончаров ханжество и филистерство английского буржуазного общества. "Филантропия возведена в степень общественной обязанности, а от бедности гибнут не только отдельные лица, семейства, но целые страны под английским управлением", - замечает он.
Рисуя картины жизни Японии, писатель правильно отмечает глубокий кризис феодального строя в стране, нищенское положение, в котором находится японский народ, и вместе с тем его трудолюбие.
Во все время путешествия Гончарова сопровождал образ далекой родины, России. С чувством патриотической гордости вспоминает он о славных русских путешественниках и землепроходцах, которые "подходили близко к полюсам, обошли берега Ледовитого моря и Северной Америки, проникали в безлюдные места, питаясь иногда бульоном из голенищ своих сапог, дрались с зверями, со стихиями, - все это герои, которых имена мы знаем наизусть и будет знать потомство". С горячей симпатией писатель пишет о мужества и самоотверженности русских моряков в борьбе со стихиями, их любви к кораблю частице родины.
"Какой интерес должны теперь представлять его очерки для советской молодежи, воспитывающейся на подвигах наших отважных исследователей", писала в 1937 году "Правда" о "Фрегате "Паллада" Гончарова.
С теплым юмором рисует писатель привлекательный образ матроса Фаддеева и других матросов и офицеров корабля, не останавливаясь, однако, в своих очерках на описании тягостных условий матросской жизни на корабле, на котором многие офицеры во главе с адмиралом Путятиным отличались самодурством и жестокостью.
Очерки выделялись реалистичностью, красочностью и яркостью картин путешествия, природы и быта. Критик-демократ Писарев в своей рецензии указывал, что "на книгу Гончарова должно смотреть не как на путешествие, но как на чисто художественное произведение... В его путевых очерках мало научных данных, в них нет новых исследований, нет даже подробного описания земель и городов, которые видел Гончаров; вместо этого читатель находит ряд картин, набросанных смелой кистью, поражающих своей свежестью, законченностью и оригинальностью". В изображении природы Гончаров отказывается, от популярных тогда в описательной литературе романтических шаблонов, фантастических пейзажей, зло высмеивая эпигонов романтизма. Очерки продолжили реалистическую традицию в описательной литературе, созданную "Путешествием в Арзрум" Пушкина.
"Фрегат "Паллада" Гончарова во многом представляет собой классический образец очерков о путешествии.
^TV^U
Путешествие вокруг света прервало работу Гончарова над романом "Обломов". Замысел романа возник у него еще в период общения с Белинским. "Вскоре после напечатания в 1847 году в "Современнике" "Обыкновенной истории", - рассказывает сам Гончаров, - у меня уже в уме был готов план "Обломова". Работа над романом шла медленно, с большими перерывами. В феврале 1849 года был опубликован отрывок под названием "Сон Обломова", который сам писатель определил как "увертюру всего романа". Первая часть "Обломова" была вчерне закончена к 1850 году. Возвратившись в Петербург из путешествия, Гончаров снова обратился к роману. "В 1857 г., - рассказывает писатель, - я поехал за границу в Мариенбад и там написал в течение 7-ми недель почти все три последние тома "Обломова".
Впечатления детских лет, годы службы в столице дали писателю обильный материал для его романа. Вспоминая свое детство, Гончаров писал: "Мне кажется, у меня, очень зоркого и впечатлительного мальчика, уже тогда при виде всех этих фигур, этого беззаботного житья-бытья, безделья и лежанья и зародилось неясное представление об "обломовщине". Впоследствии это представление обогатилось новыми впечатлениями, отразившимися в романе.
"Обломов" был напечатан в первых четырех книгах журнала "Отечественные записки" за 1859 год. Роман имел большой и шумный успех. Один из современников, критик А. М. Скабичевский, свидетельствует: "Нужно было жить в то время, чтобы понять, какую сенсацию возбудил этот роман в публике и какое потрясающее впечатление произвел он на все общество. Он как бомба упал в интеллигентную среду как раз во время самого сильного общественного возбуждения, за три года до освобождения крестьян, когда во всей литературе проповедовали крестовый поход против сна, инерции и застоя". "Обломов" капитальнейшая вещь, какой давно не было, - писал Л. Н. Толстой в одном из своих писем 1859 года. - Скажите Гончарову, что я в восторге от "Обломова"... Он имеет успех не случайный, не с треском, а здоровый, капитальный, а не временный..." Как об "отличной вещи" отзывался о романе и Тургенев. С глубокой оценкой "Обломова" сразу же после появления романа выступил и Добролюбов в своей знаменитой статье "Что такоз обломовщина", напечатанной в майской книге "Современника" в 1859 году.
"Обломов" - наиболее значительное произведение Гончарова. А. М. Горький оценивал "Обломова" как один из самых выдающихся романов русской литературы, подчеркивал его большую обобщающую силу.
Роман появился в обстановке подъема демократического движения и 'имел большое значение в борьбе передовых кругов русского общества против феодально-крепостнического порядка. Сам Гончаров видел в своем новом произведении продолжение той критики, с которой он выступал в "Обыкновенной истории" против отсталых, косных и застойных нравов.
В "Обломове" нашли свое отображение 40-е и начало 50-х годов: период глубокого и всестороннего кризиса феодально-крепостнического строя, породившего обломовщину. Определяя самый замысел романа, Гончаров отмечает: "Я старался показать в "Обломове", как и отчего у нас люди превращаются прежде времени в... кисель". Обломова превратила в кисель, в "ком теста" крепостная среда, крепостнические нравы, которые и подвергаются в романе последовательному и всестороннему обличению. Сущность и происхождение обломовщины раскрывается в романе с антикрепостнической, демократической точки зрения. Гончаров показал, что обломовщина сложилась на почве владения "крещеной собственностью", "тремя стами Захаров", что Обломова взрастила дворянская усадьба с ее застойным бытом и помещичьими нравами. "Гнусная привычка получать удовлетворение своих желаний не от собственных усилий, а от других, - пишет Добролюбов об Обломове, - развила в нем апатическую неподвижность и повергла его в жалкое состояние нравственного рабства. Рабство это так переплетается с барством Обломова, так они взаимно проникают друг друга и одно другим обусловливаются, что, кажется, нет ни малейшей возможности провести между ними какую-нибудь границу". Апатия, неподвижность и нравственное рабство отражены Гончаровым даже во внешнем облике Обломова, изнеженного, обрюзгшего не по летам человека, который "наспал свои недуги".