Сличение рукописного и печатного текстов романа позволяет видеть, какую громадную работу проделал Гончаров как художник, совершенствуя образы, картины, язык, композицию и архитектонику романа. В «Обрыв» Гончаров вложил поистине громадные жизненные силы и труд. «Двадцать лет тянулось писание этого романа» («Лучше поздно, чем никогда»). «Это дитя моего сердца», — писал Гончаров А. Фету в 1869 году.
Глава двенадцатая
В семидесятые годы
Готовя в 1870 году отдельное издание «Обрыва», Гончаров в своем предисловии к нему писал, что роман вызвал «благоприятное впечатление на публику» и возбудил «неблагоприятные печатные отзывы в журналах». Было бы, конечно, неверно слова Гончарова понимать так, что вся русская критика шестиде-сятых-семидесятых годов разошлась в оценке «Обрыва» с тогдашней читательской массой. Нет сомнения, что, например, журналы демократического направления, осуждая писателя за Волохова в «Обрыве», выражали взгляды и настроения значительной части русской публики и притом наиболее передовой. И все же читатели оказались более чуткими, объективными ценителями произведения искусства, чем печатная критика. Такие случаи, следует заметить, не раз бывали в жизни.
Гончаров имел основание говорить о «благоприятном» отношении публики к «Обрыву». Издатель и редактор журнала «Вестник Европы», в котором был опубликован «Обрыв», М. М. Стасюлевич в своем письме А. К. Толстому от 10 мая 1869 года сообщал:
«О романе Ивана Александровича ходят самые разноречивые слухи; но все же его читают и много читают. Во всяком случае только им можно объяснить страшный успех журнала: в прошедшем году, за весь год, у меня набралось 3.700 подписчиков, а нынче, 15 апреля, я переступил журнальные Геркулесовы Столпы, т. е. 5. 000, а к первому мая имел 5. 700».
Рецензент радикального журнала «Дело» утверждал, что романом были «огончарованы» будто бы только чувствительные барышни и непритязательные читательницы. На самом же деле успех был настоящим и весьма широким. Как писал потом сам романист в «Необыкновенной истории», «впечатление от «Обрыва» было огромное. Стасюлевич говорил мне, — замечал Гончаров, — что едва наступит 1-е число, как за книжкой «Вестник Европы» с раннего утра, как в булочную (его слова), толпами ходят посланные от подписчиков».
С личным пристрастием и вследствие этого несправедливо судили об «Обрыве» некоторые русские писатели, в частности Тургенев. «Многословие невыносимое, старческое, и ужасно много условной рутины, резонерства, риторики. Должен признаться, что после правды Л. Н. Толстого, вся эта старенькая чиновничья литература очень отдает фальшью, да какой-то кислой, неприятной фальшью», — писал он И. П. Борисову по прочтении первой части «Обрыва». «Какое отсутствие настоящей живой правды! — восклицал Тургенев в письме П. В. Анненкову от 12 января 1869 года, — …этакая промозглая и неистинная литература уже невозможна! Это надо сдать в архив!» Райского он называл «избитым типом», а слог представлялся ему «каким-то гладко выбритым, благообразно-мертвым чиновничьим лицом с бакенбардами, ниточкой вытянутыми от ушей к углам губ». Ошибся Тургенев и в прорицании судьбы романа. «Не знаю, какой успех ожидает в публике этот роман, — говорил он. — Но знаю наверное, что восторгаться им будут только пошляки — умные или глупые, — это все равно. Это написано чиновником для чиновников и чиновниц».
Неодобрительно отозвался об «Обрыве» и Достоевский. Гончаров писал Райского как типичного представителя дилетантствующей дворянской интеллигенции, а не русского человека вообще. Достоевский же не понял сущности образа Райского и заявил, что это «клевета на русский характер»[207]. Гончаров критиковал и обличал в Райском бесплодную дворянскую романтику, фразерство и эстетское отношение к жизни, а Достоевский обвинял писателя в том, что этот образ в романе «изображается по-казенному».
Некоторые критики силились доказать, что «Обрыв» свидетельствовал об упадке гончаровского таланта. Но прав был художник, когда говорил, что этот его роман «отнюдь не слабее и хуже», а напротив, «положительно лучше всего», написанного им прежде. И действительно, в «Обрыве» со всей силой и многосторонностью проявился громадный реалистический талант Гончарова. «Обрыв» — любимое «детище» Гончарова, но сколько горя это «детище» принесло ему!..