Сергей родился без меня – до сих пор помню поздравление Центра, заделанное в микроточку, – особого потрясения я не испытал, хотя порадовался, что это отвлечет Римму от регулярных курений с наркоманкой Светкой и избавит от вечерней тоски, приходящей за чаем с пирожными.
Пока Римма возилась на кухне, мы прикладывались к привозному “гленливету”[8], давней страсти жизнелюба Алекса, по странной случайности не отраженной в его личном деле, хранящемся за семью печатями в кадрах.
Потом начались танцы, и Римма попеременно танцевала с Чижиком и с Челюстью (сквозь дым любимого виски я слышал светские разговорчики: “Ах, вернисаж! Ах, как смело! Ах, какой кич! Ах, неужели ты не видел этот спектакль?”), потом я мирно закемарил в другой комнате и утром с интересом узнал от любимой жены, что гости отбыли лишь два часа назад.
Вскоре я уже прощался с близкой сердцу лошадиной физиономией в начищенном кабинете, где посредине пустого письменного стола красовалась одинокая авторучка “Монблан”.
– Что-то настроение у тебя неважное! – заметил Челюсть. – Я уверен, что все будет о’кей!
– Мне не нравится, что придется закладывать своих… есть в этом что-то мерзкое.
– Интересно, как еще ты к ним влезешь? Или ты считаешь ЦРУ кретинами? В таких делах сантименты оставь для других. Чем мы жертвуем? Износившейся агентурой – и только! Как только перейдешь ко второму этапу, дашь условный знак в сообщении по рации. После этого связь проводим лишь в исключительных случаях и только по срочным вызовам на моменталки.
Мы обнялись и даже, кажется, облобызались, спасибо, друг, за полезные советы!
…Дождь чуть унялся, я догнал Генри у лавки колониальных товаров.
– Вы не скажете, как пройти к кинотеатру “Одеон”?
– Я сам из Ковентри и плохо знаю город…
Ключевые слова “Одеон – Ковентри”, произнесенные двумя давними знакомцами, звякнули в жутком пароле, вызывая судороги хохота у тех, кто сталкивался с удачными пластическими операциями или работал с японцами, которые все на одно лицо.
Глава вторая о том как хлипкое любовное приключение вырастает, в агентурное дело с распиской, шантажом, слезами, шифрами и кодами, и, конечно, о высоких морально-политических качествах героя, круто шагающего по жизни
“Для меня сношения с агентурой —
самое радостное и милое воспоминание.
Больное и трудное это дело, но как же при этом оно и нежно!”
Страна должна знать своих героев, и потому откатим наш шарабан туда, где синеют морские края, туда, где гуляют лишь ветер да я, и еще сидит в Архиве за столом печальная Розалия, коря бая пером в журнале учета.
Выписка из дела “Ильзы”, агентурное сообщение от 27 мая 1937 года:
“…На собрании лейбористской организации района Хаммерсмит я случайно познакомилась со студентом Лондонской школы экономики Генри Бакстоном, сыном сэра Перси Бакстона, влиятельного тори в руководстве Сентрал Офиса консервативной партии. Несмотря на свое аристократически-буржуазное происхождение, Генри имеет радикальные взгляды и тяготеет в некоторых вопросах к Партии. В частности, во время споров со мной он сказал, что разочаровался в социал-реформистской политике лейбористов, резко осуждает фашизм в Германии, одобряет действия Коминтерна, однако компартию Великобритании считает сектантской и не имеющей корней в рабочем классе”.
Резолюция: «Ильзе» нужно не спорами заниматься, а детальнее изучить взгляды Бакстона. Спит ли она с ним? Раевский”.
…Выписка из беседы тов. Андрея с “Ильзой” в сентября 1937 года:
“«Ильза» сообщила, что, по ее мнению, из Генри Бакстона (в дальнейшем «Эрик») может выйти перспективный помощник. Она с ним не спит, поскольку он не нравится ей как мужчина[9]. «Эрик» убежден, что следующий экономический кризис навсегда сметет капитализм и установит власть трудящихся во всем мире”.
Резолюция: “Надо побыстрее забрать «Эрика» у этой дуры и передать его под благовидным предлогом на связь резидентуре. Укажите тов. Андрею на слабое руководство агентом. Непонятно, как она определила, подходит он ей или нет как мужчина, если она не имела с ним интимных отношений? Раевский”.
…Из отчета тов. Андрея о встрече с “Эриком” 20 декабря 1937 года:
“Как было обусловлено с «Ильзой», она появилась с «Эриком» на очередном собрании лейбористской ассоциации Хаммерсмита и села рядом со мною. В перерыве мы разговорились и «познакомились». Я, естественно, делал вид, что вижу «Ильзу» впервые. Представившись как сотрудник торговой миссии, я пригласил обоих в паб на кружку пива. По разработанной легенде, «Ильза» отказалась, сославшись на занятость, и мне удалось пару часов побеседовать с «Эриком» в пабе. На контакт он пошел нормально. Его прогрессивные взгляды в целом подтвердились, и есть возможность работать с ним на антифашистской основе. Мы договорились встречаться регулярно для обсуждения политических вопросов. Я сказал, что, к сожалению, в Англии существуют реакционные силы, которые могут использовать факт наших контактов в своих подрывных целях, и предложил сохранять наши встречи в тайне, не писать, не звонить и не приходить в миссию. В случае срыва заранее обусловленной встречи я предложил ему запасную встречу на том же месте в то же время через неделю. В случае разрыва контакта мы договорились, что связь буду искать я сам. «Эрик» целиком согласился с моими предложениями. Андрей”.
8
“Гленливет” – от одного звука млеет душа! Марка шотландского виски наивысочайшего качества, сделанного из malt, то есть солода из зерна, погруженного в воду, давшего ростки и затем высушенного. Этот чертов солод дает ферменты, превращающие напиток в особый и неповторимый сорт.