— Я помню, Элеонор.
Он помнил, что она плакала, сидя рядом с ним, и что сам он улыбался, не понимая, как можно так переживать из-за событий на экране.
— Ты плакала.
— Да. Потому что каждый хотел бы такой любви. И ты, Гарри, заслуживаешь ее. Но я...
— Нет, Элеонор, ты даешь мне намного больше, ты...
— Она спрыгнула со спасательной шлюпки, чтобы вернуться к нему. — Элеонор рассмеялась, но как-то невесело. — Это самое большое, что один человек может сделать ради другого.
— Ты права. Но ведь это кино. Послушай... ты для меня все, чего я хочу от жизни. Тебе вовсе не надо ничего для меня делать.
— Надо, Гарри. Надо. Я люблю тебя, Гарри. Но не так, как ты того заслуживаешь.
— Элеонор, пожалуйста...
— Я уеду на какое-то время. Мне нужно... подумать. Обо всем.
— Ты подождешь? Я приеду через пятнадцать минут. Мы поговорим о...
— Нет, нет. Я ведь потому и позвонила, что не могу сказать это тебе в глаза.
Он понял, что она плачет.
— Так, я еду.
— Меня здесь уже не будет. Я уже уложила вещи в машину. Я знала, что ты захочешь приехать.
Босх закрыл ладонью глаза. Захотелось оказаться в темноте.
— Где ты будешь?
— Пока не знаю.
— Позвонишь?
— Да, позвоню.
— Ты в порядке?
— Я... все будет хорошо.
— Элеонор, я люблю тебя. Знаю, я мало говорил об этом, но...
Она всхлипнула, и он замолчал.
— Я тоже люблю тебя, Гарри, но должна уехать.
Босху показалось, что внутри у него что-то разорвалось.
— Хорошо.
Последовавшая за этим тишина была черна, как тишина в гробу.
— До свидания, Гарри. Увидимся.
Она положила трубку. Босх отнял руку от лица, отвел трубку от уха. Он видел перед собой бассейн с гладкой, как расстеленное на кровати одеяло, поверхностью. Когда-то, давным-давно, когда ему сказали, что его мать умерла, и он понял, что остался один в целом мире, Босх убежал к этому бассейну, прыгнул и погрузился в тихую, теплую воду. И там, на дне, он кричал и кричал, пока в легких не кончился воздух и грудь не наполнила боль. Пока решал, что делать: остаться в воде и умереть или вынырнуть и остаться в живых.
Будь сейчас рядом тот бассейн, он снова прыгнул бы в тихую, теплую воду и кричал, кричал, кричал, пока легкие не лопнули бы отболи.
— Все в порядке?
Он поднял голову. Райдер и Эдгар. Эдгар держал в руке стакан с дымящимся кофе. У Райдер был встревоженный вид.
— Все отлично, — сказал он. — Все чудесно.
Глава 23
До встречи с Пелфри оставалось девяносто минут, и их нужно было чем-то занять. Босх велел Эдгару ехать к станции обслуживания «Вэкс энд Шайн», которая находилась на Сансет-бульваре, неподалеку от участка. Эдгар остановил машину у тротуара, и они сидели еще несколько минут, наблюдая за тем, как идут дела. Дела шли ни шатко ни валко. Мужчины в оранжевых комбинезонах, обслуживавшие чужие автомобили за минимальную плату и чаевые, сидели на солнце, накинув на плечи полотенца, и ждали. Время от времени кто-то из них с нескрываемой злобой поглядывал на полицейскую машину, как будто во всем были виноваты именно копы.
— Наверное, люди не торопятся мыть машины, опасаясь, что их запросто могут перевернуть или даже сжечь, — заметил Эдгар.
Босх промолчал.
— Бьюсь об заклад, каждый из этих парней хотел бы оказаться на месте Майкла Харриса, — продолжал Эдгар, глядя на рабочих. — Черт, я бы тоже согласился провести три дня в комнате для допросов, даже если бы мне при этом совали карандаши в уши, чтобы стать потом миллионером.
— Так ты веришь ему.
Босх не рассказал партнерам о признании, сделанном Фрэнки Шиханом в баре. Эдгар помолчал, потом произнес:
— Да, Гарри, наверное, верю.
Интересно, подумал Босх, почему ему не пришло в голову, что рассказ подозреваемого о пытках и издевательствах может быть правдой? Почему он был настолько слеп, что даже не допускал подобной возможности? И что такого есть в Эдгаре, что заставило его предпочесть версию подозреваемого версии ко-пов? Опыт пребывания в шкуре полицейского? Или опыт пребывания в шкуре чернокожего? Босх склонялся ко второму варианту, и это его угнетало, потому что давало Эдгару неоспоримое преимущество.
— Зайду потолкую с управляющим. А тебе бы лучше остаться в машине.
— Черта с два. Пусть только сунутся.
Они вышли и заперли двери.
По дороге к магазину Босх подумал о странном совпадении: рабочие на станции обслуживания носили оранжевые комбинезоны, почти такие же, какие носят в местах заключения. Или, может быть, это совсем и не совпадение?
Взяв чашку кофе, Босх спросил, где управляющий. Кассир молча показал на открытую дверь в конце небольшого коридора.
— Знаешь, хотел выпить кока-колы, но после того, что мы увидели вчера в квартире той стервы...
В маленькой, без окон, комнатке сидел, положив ноги на выдвинутый ящик письменного стола, мужчина примерно одного с Босхом возраста. Увидев гостей, он коротко кивнул.
— Итак, офицеры, чем могу вам помочь?
Босх улыбнулся — отличный пример дедукции. Вообще-то человек, заправлявший в заведении, где работают главным образом бывшие заключенные, обязан быть не только бизнесменом, но и отчасти офицером по надзору. Впрочем, существовало и другое объяснение: он просто-напросто увидел в окно полицейскую машину.
— Мы работаем над одним делом, — начал Босх. — Убийство Говарда Элайаса.
Управляющий присвистнул.
— Несколько недель назад он уже обращался к вам. За квитанциями с номерами обслуживавшихся у вас машин. Вы что-нибудь знаете об этом?
Мужчина за столом задумчиво кивнул:
— Знаю только то, что мне пришлось целый день возиться с копиями. Потом я отдал их его парню.
— Что еще за парень? — спросил Эдгар.
— А вы думаете, такой человек, как Элайас, сам приходил за какими-то бумажками? Нет, он присылал кого-то. У меня осталась его карточка.
Управляющий опустил ноги на пол и, порывшись в верхнем ящике, извлек перехваченную резинкой стопку визитных карточек. Просмотрев их, он протянул одну Босху.
— Пелфри? — спросил Эдгар.
Босх кивнул.
— Этот человек объяснил вам, для чего ему нужны квитанции?
— Не знаю. Спросите у них. То есть у этого Пелфри.
— Он их возвратил?
— Нет. Да и зачем мне копии? Вообще-то он заходил еще раз, но уже по другому вопросу.
— По какому же?
— Хотел взглянуть на карточки табельного учета. Не на все, а только Майкла Харриса.
— За какой период времени? — спросил Эдгар, добавляя в голос настойчивости.
— Уже не помню. Я дал ему копию. Поговорите с ним, может быть...
— У него было судебное решение на получение такой карточки?
— Нет, он просто попросил. А я ничего не имел против. Он еще и дату назвал, только я уж и забыл какую. Послушайте, если вы так хотите разузнать поподробнее, то, может быть, лучше позвонить моему адвокату? Мне совсем не хочется...
— Не стоит, — сказал Босх. — Расскажите о Майкле Харрисе.
— А что рассказывать? У меня с ним проблем никогда не было. Работал нормально. Потом пришли копы и сказали, что он убил маленькую девочку. Ну и сделал с ней кое-что еще. Не знаю, на него это было похоже. С другой стороны, он и работал-то всего ничего. Около пяти месяцев.
— Вы знаете, где он был до этого? — спросил Эдгар.
— Да. В Коркоране.
Коркораном звалась тюрьма штата, расположенная возле Бейкерсфилда. Босх поблагодарил управляющего и вместе с Эдгаром вышел из кабинета. Он даже сделал пару глотков кофе, но, не допив, бросил стаканчик в мусорную корзину и направился к выходу.
Прежде чем открыть дверцу, Эдгар обошел машину.
— Чтоб их!
— В чем дело?
— Посмотри, что они сделали!
Пока они были в магазинчике, кто-то взял голубой мел и, зачеркнув девиз «Защищать и служить» на борту машины, написал другой — «Убивать и калечить». Босх одобрительно кивнул: