другом благодаря переписке. Каждое из писем было семенем, падавшим на плодородную почву их сердец. Постепенно
между ними стали возникать определенные чувства.
Бленчер просил мисс Мэйнелл прислать ему фотографию, но она отказалась. Она считала, что, если он был искренен, ее внешность не должна была играть никакой роли.
Когда наконец наступил день его возвращения из Европы, они договорились о своей первой встрече — она должна
была состояться в семь часов вечера на Центральном вокзале Нью-Йорка. «Вы узнаете меня, — написала она, — по красной
розе, прикрепленной к моему костюму».
И вот в семь часов вечера Джон стоял на Центральном вокале и искал глазами девушку, чье сердце он любил всей
душой, но чьего лица никогда не видел.
Я хочу предоставить самому Джону Бленчеру рассказать о том, что произошло дальше.
Молодая девушка направлялась ко мне. Она была высокой и стройной, ее светлые вьющиеся волосы
были аккуратно уложены, а глаза сияли синевой. Очертания ее губ и подбородка говорили о деликатности, сочетающейся с твердостью характера, а нежно-зеленый костюм дополнял образ, придавая ей сходство с
самой весной, явившейся в человеческом облике. Я непроизвольно сделал несколько шагов в ее
направлении, совершенно не обратив внимания на то, что у нее не было розы. Когда она заметила меня, губы ее тронула еле заметная испытующая улыбка. «Не меня ли ты тут встречаешь, морячок?» — спросила
она.
Почти не отдавая себе отчета в своих поступках, я сделал еще один шаг в ее направлении и тут же
увидел Холлис Мэйнелл.
Она стояла практически за спиной у девушки в зеленом. Ей было явно за сорок, из-под поношенной
шляпки выбивались седеющие волосы. Ее смело можно было назвать полной, толстые ноги были втиснуты в
туфли без каблуков. Девушка в зеленом стремительно удалялась. Я почувствовал, что разрываюсь надвое: настолько сильно мне хотелось побежать за девушкой, и в то же время я так долго ждал встречи с
женщиной, которая поддерживала и ободряла меня все эти месяцы.
Она стояла передо мною. Черты ее бледного полного лица были мягкими и говорили о
рассудительности, а серые теплые глаза светились добротой. Я не сомневался. Мои пальцы сжали
небольшую книгу в синей кожаной обложке — знак, по которому она должна была меня узнать. Да, это не
будет любовью, но явно будет чем-то очень ценным, возможно, даже лучшим, чем любовь. Может быть, дружбой, которую я очень ценил и буду ценить всегда.
Я расправил плечи, поздоровался и протянул женщине книгу, хотя мне было трудно говорить из-за
душившей меня горечи разочарования. "Я лейтенант Джон Бленчер, а вы, должно быть, мисс Мэйнелл. Я
рад, что вы смогли прийти, разрешите пригласить вас на ужин".
На лице женщины появилась улыбка: «Я не знаю, в чем тут дело, сынок, — сказала она, — но молодая
леди в зеленом костюме, которая только что прошла мимо, попросила меня прикрепить эту розу на лацкан
моего пальто. А еще она попросила, если вы подойдете и пригласите меня на ужин, передать вам, что она
ждет вас в ресторане на противоположной стороне улицы. Она сказала что-то вроде того, что хочет
испытать вас»1.
Нетрудно оценить мудрость мисс Мэйнелл и восхититься ею. По тому, как человек относится к тем, кто не отличается
привлекательностью, можно многое сказать о его характере и душе. «Скажи мне, кого ты любишь, — написал Гуссе, — и я
скажу тебе, кто ты».
Холлис Мэйнелл далеко не первая решила испытать сердце другого человека, оценив его отношение к кому-то
непривлекательному.
В последней из Своих проповедей в Евангелии от Матфея Христос говорит именно об этом. Он не прибегает к помощи
притчи. Он просто рассказывает о том, как это будет. Это не придуманная история — Христос описывает сцену Страшного
суда. В последней Своей проповеди Он говорит о том, что всегда было ясно видно в Его делах — о любви к «маленьким
людям».
В прошлой главе мы говорили о значении Последнего суда. Мы видели его неотвратимость — нет сомнений в том, что
Христос вернется. Мы видели его всеобщность — там будут собраны все из когда-либо живших или живущих. Мы видели
также его окончательность — на нем Христос навсегда отделит овец от козлов, добрых от развращенных.
На чем же Он будет основывать Свой выбор? Ответ может показаться вам удивительным: «...ибо алкал Я, и вы дали
Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы