- Оставьте меня в покое,- в голосе вдовы в равной степени смешались и гнев и страх. Я скользнула ближе к портьере, прикрывающей ничем не примечательный участок стены. Присмотревшись, обнаружила прикрытую мороком дверь.
- Мне нужны бумаги,- низкий, глухой мужской голос. – Все бумаги твоего мужа.
- Он все хранил в Башне и мне туда хода нет,- устало отвечает вдова,- сколько еще я должна это повторить?
- А если я отрежу тебе ухо, ты скажешь то же самое? – глумливо осведомляется мужчина.
Судорожно просчитываю варианты – влететь внутрь размахивая ридикюлем, поставить сферический щит и через двадцать минут упасть в обморок от магического истощения? Оставим на крайний вариант. Резко толкаю стойку с вазоном и он с ужасным шумом разбивается о мрамор пола.
- Господи! Я такая неловкая! – кричу я как можно громче,- помогите кто-нибудь! Мне так неловко, какой стыд! Я не хотела ничего дурного! Госпожа Шеффар! Кто-нибудь видел госпожу Шеффар?!
Я отошла к лестнице, якобы выглядывая вдову. Краем глаза заметила, как из-под морока выскользнула грузная, мужская фигура. Увы, он был прикрыт невидимостью, все что мне досталось – контур фигуры и слабый запах нарцисса.
- Госпожа? – я заглядываю в приоткрытую дверь. Вдова сидит на полу, она жива, хоть и бледна до крайности.
- Он взял с меня клятву молчания,- женщина встает,- бумаг у меня нет. Они были у Петро, там ключ кх-кх-кх,- она начала задыхаться. – Не могу больше ничего сказать.
Я помогла ей привести себя в порядок, оправить одежду и выйти к людям. Когда она стояла у гроба и произносила свою речь у меня по коже бежали мурашки. Сейчас среди нас, среди тех для кого она рвет сердце, рассказывая о своем супруге стоит его убийца. Смотрит, слушает, глумливо промокая глаза платком. Нащупываю руку колдуна, стоящего рядом со мной, и крепко сплетаю с ним пальцы. Еще полчаса и можно будет уйти. Я не хочу и не могу оставаться здесь.
- Хочешь на воздух? – тихо шепчет колдун.
- Позже, пусть договорит,- отзываюсь я. Вокруг нас зона отчуждения, и в кои-то веки не я этому виной. Отступника узнали, оценили и не захотели оставаться рядом.
Наконец гроб был торжественно поднесен к усыпальнице, внутрь вошла вдова, двое ее сыновей и шестеро несших гроб мужчин. Музыканты играли траурную музыку, а я повисла на руке колдуна:
- Давай уйдем.
- Я не поговорил с ней,- Андор посмотрел на серый склеп, к которому степенной, неторопливой походкой приближался святой отец.
- Тогда посади меня в карету и подожди пока окончится служба. Это почти четыре часа, я не выдержу.
- Я доставлю тебя домой и вернусь,- нашел компромисс колдун.
Я не стала разочаровывать его и сообщать что направимся мы к Петро. Сначала нужно отдышаться, прийти в себя. Людей вокруг меня так много, что заклятые цепочки не справляются.
глава 10
В карете колдун теряет всю свою силу. Из него словно вытянули стержень, оставив безвольную, слабую оболочку. Он сползает на сиденье, упирается локтями в колени и низко опускает голову. Белые волос неопрятной волной свешиваются вниз, лента удерживавшая их в хвосте падает на пол. Я поднимаю ее и аккуратно сворачиваю. Бархат ласкает пальцы, напоминая о матери. Она тоже любила плотные, бархатные ленты.
- Поставь «заглушку»,- колдун не слышит меня. Если бы его плечи не был так напряжены я бы подумала, что он плачет. Подсаживаюсь рядом, сжимаю его плечо. Чтобы там ни происходило, посочувствовать я еще могу. Мне пришлось еще трижды позвать его по имени и попросить поставить «заглушку».
- Я ухаживал за ней,- бесцветно сообщил колдун. Пояснять за кем он не стал, да и не нужно было. И так ясно. Только с чего бы такие эмоции столько лет спустя?
- Сколько тебе лет? – мне не особо интересно, просто как-то надо его вытягивать в реальность.
- Сорок семь,- он ведет плечом так, будто оно причиняет боль.
- Маги долго остаются молодыми, а в тебе еще и серьезная примесь нелюдской крови. Выглядишь ты лет на двадцать пять,- подсчитываю я, и хмыкаю,- ты долго будешь сохраняться свеженьким. Жену себе выбирай либо сильно моложе, либо тоже с примесью.
- Спасибо,- он не поднимает головы. – Мне бы следовало остаться рядом с ней. Поддержать. Быть рядом.
- Повторяешься,- резко произношу я. – Она любила своего мужа настолько сильно, что закрывала глаза на вереницу юных студенток и светских дур. Одна из которых сегодня принесла букет скорбных цветов. Букет скорбных цветов для женатого мужчины.
- Бедная моя девочка,- на выдохе произносит колдун и выпрямляется. Я отсаживаюсь от него на другое сиденье. Многострадальная лента вновь падает, но я не спешу ее поднимать. Колдун сам, медленно, будто движения причиняют боль, подбирает ленту. – Это она меня приучила волосы собирать в хвост. Девочка моя.