- Свежая Птица! Горячие новости! Кёльвэ провалил экзамены в Школу Артефакторики! Разрыв сиятельных – Карин Грейёс против Дамиана Грейёс! Бракоразводный процесс со стороны жены ведет Джои Ранте, со стороны мужа Вайсс Ранте! Свежая Птица! Самые свежие новости! Покупайте пока не протухли! Мэм, всего серебрушку, мэм!
Ошеломленная натиском мальчишки, покупаю газету. Раньше я была приверженкой «Вестника Гранполиса», но уж слишком интересные анонсы в «Птице». Значит, младшенький, тот самый в котором проснулся дар Лёвэ, в Школу не попал. Реакция леди Кёльвэ становится понятной – рассчитывали на рабочие дневники моего рода. Нет уж. Сами, котики, сами.
Запускаю Марципана в квартиру, а сама иду к госпоже Огаре. Свежая газета, прикупленные по пути пирожные и крохотный пакетик фруктового чая – все что может растопить сердце старухи.
- Не мнись на пороге, входи,- ворчит он и я привычно захожу в тесную квартирку.
- Мне нужно бальное платье, госпожа. Есть деньги,- ставлю на круглый столик пирожные. Рядом укладываю сложенную в четверо газету. – Есть повод.
- Нет времени,- хмыкает старуха и ловко отправляет в рот воздушную корзиночку. – С чего вдруг тебя растащило по балам таскаться?
- Решила взбить масло и вылезти,- отшучиваюсь я и тут же добавляю,- вы не потеряли мастерства, госпожа. Вы сможете вернутся к любимой работе.
- Чтобы дочечка узнала, что у мамочки появились деньги и снова сюда явилась? – горько спросила старуха и махнула в мою сторону узловатой рукой,- не ври. Ты все понимала, пока я тебе врала. Молчала из вежливости. Поддакивала. За то и ценю. А все попадья – аборт убийство, остановись! Остановилась, на свою голову. Запомни, Амбер, живи только своим умом, а то в старости начнешь сожалеть.
- Мне жаль,- я пожимаю плечами. В россказни Огары мало кто верит, и самые жестокие жильцы нашего славного общежития разбивают ее вранье злыми словами. А мне не сложно сделать вид что верю. Что дочь и славные внуки и все хорошо. И что живет она в ветхом общежитии просто потому что ей так хочется. И что дочка зовет в город, а я она мешать не хочет.
- А уж как мне жаль,- саркастически хмыкает старуха. – Взбивай свое масло, стану твоей личной портнихой.
Огара достала старые альбомы с эскизами, образцы тканей. А я послала колдуну голосовую пташку. Чтобы определится с платьем, мне нужно изображение украшений, пусть перешлет иллюзию. И уже через два часа мы любовались олицетворением зимы. На тонких серебряных цепочках застыл искусно обработанный горный хрусталь, рядом с ним подвесы их каплевидного жемчуга в платиновой оплетке. На самих цепочках горели крохотный бриллианты.
- Матерь Божья, он рехнулся что ли? – хрипло спросила я пустоту.
- Видать крепко любит,- восхищенно произнесла госпожа Огара.
- Не меня, бедолага,- бормочу я. – Он для другой заказывал, да не срослось, она даже не увидела.
- У меня вопросов в голове появилось, что пчел в улье,- хмыкнула старуха. – Смотри, ты бледнокожая, зеленоглазая – вот твои цвета,- Огара положила передо мной веером образцы тканей.
- Ледяной каштан?
- За свою жизнь видела множество женщин, и подбирала для них цвета,- старуха с явным удовольствием огладила пальцами ткани. – Чтобы упростить свою жизнь я определила их по основным типажам. У тебя каштановая коса, но цвет не теплый, оттенок идет в черный. Глаза зеленые, у зрачка темнее, ближе к краю радужки светлее. Да и желтые искры, нет-нет да попадутся. Не боись, их только на солнце видать. Бледная кожа, но это я уже говорила. Холодный тип. Но так как я работала со знатью, им подавай что позаковыристей. Вот так и появился «ледяной каштан», «горячий юг» и прочие.
- Тогда я хочу вот этот, синий,- провожу пальцем по образцу, ткань ласкает кожу.
- Насыщенно синий с темными вставками, вырез глубокий, клином, чтобы ожерелье легло. Кружево пущу по рукаву и подолу. Затянем тебя, сейчас в моде широкие, пышные кринолины – королева после родов еще не оправилась. А ты пойдешь от противного, покажешь свою стройность, легкость. Выигрышно будешь смотреться.
- Меня склюют,- шепчу я, но идея меня уже захватила. Я обожала мамина наряды, обтекающие фигуру, создающие изумительный силуэт. То, что сейчас носили в свете больше было похоже на крестьянские поделки – тряпичные игрушки которые одевали на чайник.
- Тебе и так не простят, ни жениха, ни украшений, ни строптивого характера. Другая бы давно уже в ногах у Ранте валялась. Лорд бы нашел управу на твоих Кёльвэ. Что смотришь, я весь высший свет обшивала, уж слухи-то до меня доходят.