— Костыли-то поставь рядом, вдруг встать понадобится!
— Сейчас, сейчас, — я попробовала воду рукой… ну конечно, уже остыть успела! Пока буду бегать, то вообще не успею ничего… — ты лежи, я тут быстренько сполоснусь!
Помывочная бадья стояла далеко от изголовья кровати, а выворачиваться ради сомнительной картины намывающейся жены Вилл без приглашения не будет, точно знаю, потому и оттиралась я совершенно спокойно, как потом смывалась из кружки и вытиралась. Натянула платье, чулки и туфли и еще раз порадовалась теплу камина, отметив, что поленья догорают и надо бы попросить еще дровишек у хозяина для сугреву.
— Ты куда пошла?
— Твои вещи постирать надо, — собрала я лежащее на полу, — мужиков позову, чтобы воду унесли. Да дров подкинуть попрошу… тебе надо что-нибудь?
— Вина плесни в бокал, это неплохое оказалось, — подтянувшись повыше, он сел, напоказ вытянув забинтованную ногу поверх одеяла. Я тут же отвела глаза, предпочитая заниматься мелкими хозяйственными заботами. Вино? На тебе бокальчик… подушку подоткнуть? Какие вопросы, взобью и подоткну… — Лерия, ты побыстрее заканчивай, а то я без тебя как без рук! Да, бумага есть? Принеси три листа, мне отписаться в полк надо… и коменданту тоже…
Пробегав за бумагой для записок, я выловила по дороге папашу Дожона, который тут же зычно заорал Пауля и Колена, отозвавшихся откуда-то нестройными голосами.
— И дров еще можно принести, наши в камине скоро прогорят, — поудобнее перехваченные вещички так и норовили потеряться по пути и хозяин понимающе уставился на расползающийся сверток. — Постирать где можно?
— Так там, во двор и налево за угол, — трактирщик был полностью уверен, что приезжая госпожа не будет марать себе руки прозаической стиркой. Снизошла до того, что сама относит грязные вещи и на том спасибо! — Положите на стол, а девушки постирают и утром принесут… не извольте беспокоиться, они аккуратно все сделают.
— Благодарю вас, — проводив взглядом обоих парней, шествовавших с ведрами и охапкой дров в нашу комнату, я вдруг вспомнила, что так и не подставила костыли к кровати. Первым желанием было вернуться, пока я не ушла далеко, но в двери показались парни с полными ведрами воды и я решила им не мешать. — Пойду я, постираю, а то рубашки да исподнее дорогие, лучше я сама…
Удивленные взгляды трактирщика и обоих парней проводили меня до самого выхода, но объяснять причины такого поведения я посчитала излишним. Будут деньги, тогда этим займутся другие, а сейчас надо беречь каждую монетку!
В полутемной комнате я изрядно потыркалась в поисках подручного средства и, обнаружив его методом тыка, принялась за оттирание грязи. Расправившись с рубашкой, вздохнула и засунула в корыто оставшиеся вещи, когда неожиданно в дверном проеме показалась одна из служанок с ворохом чьего-то грязного белья. Увидев меня с мокрыми руками, она раскрыла рот и замерла.
— Что-то не так? — я хмуро повернулась в ее сторону.
— Так это… — она с трудом справилась с собой и плюхнула принесенное в соседнее корыто, переводя дух, — я бы постирала, уважаемая госпожа.
— Рубашки у мужа дорогие, — буркнула я через плечо, оправдывая свое нахождение в неподобающем мне, по ее разумению, месте, — их бережно надо… оттирать. И все остальное — тоже.
— А я умею и не такое отстирывать, — девушка обрадовалась возможности похвалить свои возможности и навыки. — Намедни одна дама на себя случайно опрокинула бокал с вином, так я ей это пятно так замыла, что она сильно довольная осталась! А платье у нее было — не чета мужским рубашкам… красивое и в кружевах все. Она мне за него целых пять дилов дала!
— Дилов? — переспросила я, решив, что ослышалась. — Дитов, может быть?
— Да вы что, — засмеялась служанка, — кто ж мне за стирку пять дитов даст! Это ее платье столько стоило, а мне хозяин за стирку каждый день целый дил платит. Бывает, что постояльцы сами дают, так он никогда не отбирает. У папаши Дожона все честно, не то, что у других… раз уж он сказал, что в цену комнаты входит и ужин и стирка, то так и будет.
— И сколько… стоит комната с этими… удобствами? — бросив стирку, я уставилась на девушку ожидая очередных сведений, которые почему-то от меня решили скрыть.
— Да по-разному, — она пожала полными плечами, — вот такая дорогая, как у вас, целый дит…
Ах ты ж мать… ёрш твою меть… сукин кот… а что мне муженек заливал? Три дита и без еды? И за стирку отдельно платить? Издевается, тыкая мне постоянно в нос своим состоянием? Нет, ну виновата, признаю, что он на костылях уже две недели прыгает и что былые возможности не возвращаются так быстро, как хотелось бы, но врать-то зачем? Я же не прошу бриллиантов и кучи платьев, и без того не знаю, как все происшедшее загладить, а он… ну вот ткну его сейчас носом во вранье!