— …но и от них бывает польза, — пропустив его слова мимо ушей, докончил Курт. — По крайней мере, свою работу они так или иначе делают, и при всей их, прямо скажем, неприятной натуре — люди они крайне нужные.
— И здесь он был для… Вот оно что, — кивнул охотник. — Стало быть, не только нам этот городок показался подозрительным. Ваши… как их… кураторы тоже решили, что здесь что-то происходит, и первым делом послали своего проверить, вправду ли среди местных процветает малефиция, или это тутошнее отделение хватает всех подряд.
— И стоило ему приехать, — продолжил Курт, — как он исчез. Да, ты прав, поэтому я здесь… Так комнату обыскал, узнав, кто в ней жил?
— От потолка до каждого угла на полу. И мебель, всю, какая была. Ничего не нашел. Веришь? Хочешь — поднимемся, осмотришь еще раз сам.
— Верю, — кисло отмахнулся он. — И не думаю, что я что-то найду. Либо Штаудт не успел ничего оставить, либо те, кто его убил, замели все следы тщательнейшим образом.
— А ты тут давно? Успел что нарыть?
— Приехал сегодня. Успел перемолвиться с местным обером, узнать, что один из его подчиненных считает себя недооцененным и жаждет примазаться к моему расследованию, и что дело, которым интересовался проверяющий перед исчезновением, было связано с осуждением одного из магистратских судей.
— Юниус? У которого дочка удавилась? — уточнил охотник и качнул головой: — А у тебя, надо сказать, улов-то побольше нашего, и всего за день.
— Не сказал бы. Ответь теперь вот на что, Ян. Только без твоих обыкновенных уверток и туманных отговорок. Как и почему обратили внимание на Бамберг мы — я знаю, а вот откуда информация попала к вам?
— Информация? — с искренним удивлением переспросил Ван Ален. — Да не было никакой информации. Слухи, Молот Ведьм. И это я безо всяких уверток; просто слухи. К примеру, сестра одного из наших работала в Хальсштадте[26], и…
— Среди охотников есть женщины? — поднял бровь Курт; Ван Ален хмыкнул:
— А то среди вашего брата их нет. Уверен, водятся, только не мелькают на людях, как и наши; и их, как и наших, мало… Так вот, там она имела дело с семьей, которая переехала из Бамберга, когда, как ей сказали, «началось». Подробностей не удалось вытянуть, но стало ясно, что местная инквизиция внезапно озверела, и аресты начались повсюду. Правда, из всех, кого та семья называла, по их же собственным словам, так никого и не осудили за малефицию — обо всех потом выяснилось, что они наворотили что-то по мирским делам, и инквизиторы от них в итоге отступились и сдали светским; а кого-то так и вовсе отпустили. Потом еще один из наших был тут проездом — не работал, а просто остановился в пути — и слышал разговоры о том, что кого-то сожгли несколько дней назад, и этот кто-то до последнего упирался и говорил, что ни в чем не виноват. Потом… По чести сказать — не знаю, что потом. То оттуда, то отсюда, то слух, то пересказ… Так вот и собралось.
— И что где искать думаешь?
— А тебе зачем? — усмехнулся Ван Ален. — Ты ж тут по другому делу.
— Не скажи, — возразил Курт серьезно. — Само собою, разбираться в том, верны ли слухи о недобросовестности Официума — не мое дело; попечители уже готовят следующего проверяющего, который прибудет в свое время на смену убитому. Но так или иначе кое-что выяснить мне придется — от этого зависит, по какому пути мне двигаться в расследовании смерти Штаудта, кого подозревать и к чему присматриваться. Посему, если уж ты что-то узнал или планируешь узнавать, если у вас с братом есть какой-то план — будь так любезен, поделись им; прошу как de facto собрат по ремеслу.
— Вот когда это говоришь ты, на просьбу это походит всего менее, — буркнул охотник, обернувшись на вход, и вздохнул: — Да нет у нас особого плана. Просто есть списочек, который мы составили по слухам — кого ваши здесь повязали, кого засудили, кого отпустили, кого сдали светским, а кто так и остался по вашей части. Вот последними в основном и интересуемся. Всё как всегда: ходим, слушаем, говорим с людьми. Я около часу назад вернулся от сестры одного из казненных, сейчас мой брат все еще у соседей другого; вот жду, когда вернется и что скажет.
— А эта сестра казненного — что говорит? По ее мнению, его взяли незаслуженно?
— Да нет, — пожал плечами Ван Ален. — Говорит как раз, что взяли за дело. Пока получается так: часть арестованных передана была светским — значит, не по нашей части, часть отпущена со штрафом — тоже мирские правонарушения какие-то, мелкие, опять не про нас, часть — подтверждается, и эта часть все равно больше, чем в любом подобном городишке… Что? — нахмурился охотник настороженно, перехватив взгляд Курта; он вздохнул: